Пыль. Розовато-пепельная, тонкодисперсная, нежная и шелковистая пыль пропитывала все тело, проникая под скафандр, оседая пленкой на волосах, на коже, даже на языке. На вкус она была чуть сладковатой, таяла во рту, растворяясь слюной, и питала тело, как роса питает по утрам листву и траву на Земле.
Была осень. Растения умирали, рассыпаясь в пепел, и этот дымчатый прах мотался по ветру, оседая на всем живом, давая пищу, стараясь напитать впрок, на недолгую зиму, на те несколько месяцев, когда растительность не могла существовать на этой планете. Зимой светило синее солнце, которое не давало жизни флоре, трава не могла дышать при его мертвенно-бледном свете. И местная фауна, включая занесенных сюда какой-то нелегкой людей, жадно впитывала эту водорастворимую сладкую пыль, готовясь к зимнему посту. Даже столовая воинской части не работала осенью, не было никакого смысла, все ходили и так сытые.
Натали несколько раз моргнула, чтобы убрать пыльную пленку с глаз, она мешала фокусироваться и разглядеть цель через прицел лазера. Насколько же проще было стрелять летом, когда воздух был чист и свеж, той кристальной прозрачной белизной, которая всегда напоминала ей раннее утро на своей родной планете.
Она вздохнула и опустила легкую винтовку на землю. «Ну, зачем нужно обязательно тренироваться в скафандре?» – мелькнула вялая мысль, и она раздраженно посмотрела на лежащий у ее ног шлем. Стекло было абсолютно непрозрачным из-за внушительного слоя пыли, которая была настолько невесомой, что взлетала облачком, стоило только чуть тронуть. Какой смысл в шлеме, если все равно ничего не видно?
Полигон был пуст. Натали беззвучно выругалась и опустилась на теплые пластиковые плиты, вытянув длинные стройные ноги. Она знала, что эти плиты на самом деле были белыми, немного молочного оттенка. Но сейчас все было перламутрово-серым, дымчатым и размытым.
Прислонившись спиной к панели, которая играла роль укрытия на тренировочном полигоне, она устало закрыла глаза. Уже через минуту ее лицо напоминало застывшую пыльную маску. Красивую маску со скорбно поджатыми губами. Опершись затылком, она подняла вверх лицо, словно пыталась разглядеть сквозь закрытые веки и миллиарды парсеков расстояния маленький голубой шарик в бесконечном космосе. Потом грустно усмехнулась, вызвав потрясение пыли, которая тут же окружила лицо легким облаком, нарушив четкость линий, и подумала: «А какая, собственно, разница? Даже если бы я смогла ее увидеть, это все равно не моя Земля. Это планета в параллельном мире, не в моем. Там нет тех, кого я люблю и кто мне дорог… Мне нужна совершенно другая Земля. Моя».
