Железные ворота Академии возвышались так, словно имели личное мнение о каждом, кто осмеливался приблизиться, и это мнение было, мягко говоря, не лестным. Кованые узоры в виде переплетённых драконьих тел выгибались в изящных, но явно насмешливых позах, будто шептали: «Ну-ну, давай, удиви нас, смертный». За ними громоздился замок, не просто строение, а олицетворение показного величия: башни, шпили, стрельчатые окна, из которых струился мягкий, но холодный свет магических ламп, и ни одной щели, куда можно было бы спрятать человеческую скромность.
Толпа перед воротами напоминала смешанный салат: здесь были блестяще одетые наследники древних родов с гербами, вышитыми на плащах, и бледные, как утренний туман, новички, судорожно вцепившиеся в чемоданы, будто те могли защитить их от магии и высокомерия сразу. А где-то сбоку, среди всей этой цветастой картины, стояла Ариэль Летнер – в тёмной куртке, которую, кажется, пережили бы даже апокалипсис и три переезда, и с рюкзаком, больше похожим на спутника беглеца, чем ученицы престижнейшей академии магии.
Башни… о да, башни смотрели. Это было не воображение: на секунду Ари показалось, что верхушки с витиеватыми куполами повернулись, и чёрные окна уставились прямо на неё, как строгие учителя на опоздавшую ученицу.
– Ну да, – пробормотала она себе под нос, – пафоса-то им не хватало. Ещё бы фанфары и ковровую дорожку. А лучше дракона в холле, чтобы уж сразу напугать.
Магический ветер прошелестел сквозь ворота, и по коже пробежала дрожь, как от чьей-то холодной ладони. Чужая, но цепкая магия ощупывала её, будто проверяла, достойна ли она ступить на этот каменный двор. Ари, не отводя взгляда, шагнула вперёд, мысленно надеясь, что замок не решит выкинуть её обратно на улицу.
Ворота отозвались низким металлическим вздохом, и в тот момент Ари поняла: здесь даже железо умеет судить людей.
Женское крыло общежития оказалось длинным, как список претензий придворной дамы, и сияло витражами, будто кто-то решил, что жить здесь будут исключительно принцессы и священники. Сквозь цветные стекла лился утренний свет, рассыпаясь по полу алыми, синими и золотыми пятнами, словно кто-то пролил радужное варенье и теперь надеялся, что его просто не заметят.
