Выползаю из вертолета и тут же оседаю на землю. Винты постепенно успокаиваются, замедляют движение – слышу это где-то далеко, на периферии ускользающего сознания. Мысленно я до сих пор нахожусь там, в лесу. Бегаю между деревьев и пытаюсь различить знакомые очертания фигуры Люка. Сбивая дыхание, вглядываюсь в каждую тень, отброшенную жуткими деревьями, но не вижу искомое.
Куда он делся? Люди так просто не исчезают. За этим стоит кто-то, кто наблюдал за нашими попытками отбиться от мутировавших. Этот кто-то мог помочь, но не стал этого делать. Для чего им тела? Зачем они забрали вообще всех, в том числе и Сэма. Как они вынули его запястья из кандалов? Кто они, черт возьми, такие?
Я пыталась найти Люка, но это не дает мне успокоения. Я сделала недостаточно. Не стоило останавливаться, было необходимо продолжить поиски.
Пилот выходит из вертолета, только после того, как винты полностью успокаиваются и перестают поднимать ветер. Мужчина встает в паре метров от меня, прячет руки за спину и наблюдает за приближением Криса.
Люк сказал, что Крис поможет, но я в этом слишком сильно сомневаюсь. Даже с такого расстояния вижу недоверчивый взгляд, который обегает вертолет. Я , кого он ищет, сама желала бы увидеть его здесь, а не в воспоминаниях единственного человека, который сказал бы, что все, что я видела, – правда.
– Где Люк? – спрашивает Крис, остановившись у моих вытянутых вперед ног.
Запрокидываю голову и внимательно смотрю на твердо очерченные скулы и поджатые губы. Честно признаюсь:
– Не знаю.
Пару долгих мгновений Крис пытается испепелить меня взглядом, у него это не получается. Стараюсь выглядеть уверенной и собранной, но энергии во мне практически не осталось. Крис разворачивается на пятках и подходит к пилоту, они немного отдаляются, так, что я не слышу их разговора. Я бы возмутилась, что они шепчутся за моей спиной, но не могу. Силы кончились еще там, в лесу. Беспощадная гонка со смертью высосала из меня всю энергию. Мне бы встать и пойти в сторону мотоцикла, но тело отказывается реагировать на приказы мозга.
Все же я еле как поднимаюсь. Мышцы бунтуют, тело молит об отдыхе, а голова разрывается от бесконечного потока неутешительных мыслей.
