Моей первой любви посвящается
1
Метель была на стороне моего начальства: толкала в спину к железнодорожному вокзалу. Кому охота ехать в командировку накануне Нового года?! Вот и я пытался отвертеться от неё.
– Услышал тебя, – сказал директор. – Оформляй командировочные!
Своими длинными снежными лапами метель брала меня и за бока, вела к зданию вокзала. Сам я его не видел. Дед Мороз надолго включил свой миксер, взбивая повсюду пенные сугробы. Даже солнце спряталось в свои космические чертоги и не показывалось. А ведь станция рядом с остановкой городского автобуса. Но только поскользнувшись на первой ступеньке обледенелого высокого крыльца вокзала и уткнувшись носом в наст ступеньки повыше, я понял, что на месте. На четвереньках поднялся к входной двери, с трудом отворил её, и, наконец, оказался в тепле.
Шибануло сразу в нос и уши. В зале ожидания висел едкий кислый запах смеси пота и табака. Гудел неумолчный говор ожидающих отправления, закатывался в истерике чей-то ребёнок, у билетной кассы шатающийся мужик весело матерился с кассиршей, требовал верхнюю полку. Слава богу, мне билет секретарша Аллочка купила предварительно. Осталось найти свободное место на одной из овальных скамей с высокой спинкой, и можно было с часик до прихода моего поезда передохнуть. Еле втиснулся между укутанной в шаль бабкой, зорко следящей за стаей своих сумок, пакетов, кульков, и дремавшим моложавым мужчиной, уютно устроившим склонённую голову в поднятом воротнике драпового пальто. Бабка покосилась на меня с подозрением. А разбуженный товарищ принялся протирать кулаками глаза. Это его движение вдруг что-то тронуло в глубинах моей памяти. И он, проморгавшись, уставился на меня.
– Юрмала?..
Так меня с лёгкой руки одногруппника Валеры Ганжи звали только в универе.
– Валерка! – сразу всплыло из тех самых глубин.
Мы оба вскочили со скамейки и неуклюже в зимней одежде обнялись. Бабка слева от меня на всякий случай ухватилась сколько смогла за ручки своих баулов. Не сговариваясь, мы отошли к широкому окну с видом на перрон.
– По глазам, всегда печальным и глубоким, узнал тебя, – улыбался Валера.
