Настя никогда не считала себя ни красивой, ни милой. Вот вообще нисколечко. Она грустила каждый раз, когда смотрела на себя в зеркало: широченное лицо с острыми чертами, слишком выпуклые скулы, тонкий рот и крохотные, близко посаженные глазки тусклого серого цвета. А нос… Нос! Этот ужасный нос! Огромный крючковатый носище, кончик которого почти доставал до верхней губы буквально отравлял жизнь девочки, убивая в ней всякую надежду на хорошую самооценку. С фигурой ей тоже мало повезло – у неё раньше всех в классе начала расти грудь, и это её очень сильно смущало. В её школе не нужно было одеваться по форме, и Настя носила мешковатые толстовки и распускала волосы, чтобы хоть как-то скрыть свои недостатки. О любви к своей внешности не шло и речи. То ли дело её одноклассницы. В их 7 «Б» все были красавицами кроме неё одной. Настя была уверена на сто процентов, что и сами они прекрасно знали об этом. Некоторые из них прямо чувствовали, насколько она неуверенная, и старались всячески задеть Настю если не словами, то взглядами или выражениями лиц. Но то были девочки – от мальчиков ей доставалось ещё сильнее. Уж они-то не стеснялись выкидывать её вещи в мусорное ведро, толкать, задевать и плеваться в неё, кидаться пустыми бутылками и объедками, оставшимися у них после похода в столовку. Такое происходило не каждый день, а только тогда, когда Насте волей-неволей случалось ждать урока рядом с ними около кабинетов. Обычно она проводила перемены в самых безлюдных частях школы в компании учебников и таких же отщепенцев, как она сама.
Звенел третий звонок, и девочка со всех ног бежала в класс. К тому времени все занимали свои места и до неё уже особо никому не было дела. Настя садилась за свою парту и опускала глаза в тетрадь, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. Сами уроки её мало интересовали. Когда она брала карандаш в руки, начиналась её настоящая жизнь, а всё остальное уходило на второй план.
Настя уже давно привыкла к насмешкам и издевательствам, и они не ранили её так сильно, как многих других. Тем более, что она была не единственной «белой вороной» в своём классе, такой, к кому с усердием пытались цепляться сверстники. Её спасало это и хобби, заменившее ей всё на свете – рисование. В творчестве ей не было равных ни среди всех параллелей, ни во всём их маленьком закрытом городке с населением в десять тысяч человек. Не было того, кто так много участвовал в конкурсах и местных выставках, как она. Никто так старательно не просиживал часами, сгорбившись над созданием стенгазет и агитплакатов по ночам, кроме неё. Её рисунки были тем, чем она горела и по-настоящему гордилась. Можно сказать, что Настину нелюбовь к своей внешности уравновешивали её навыки и умения, от того она до сих пор держалась на плаву в школьном мирке. Её душа была глубоким озером из фантазий и эмоций, куда никто не имел доступа. Пусть глаза её были маленькими и блёклыми, однако в них часто играл задумчивый свет, а в руках – карандаш, которым она пыталась поймать не просто форму предмета, а сам дух человека. Чаще всего она рисовала людей, но не просто лица, а их чувства и эмоции, спрятанные под масками повседневности.
