Что такое страсть?
Страсть, разрушающая все на своем пути; как цунами накрывающая волной беспросветной тьмы и необузданного желания обладать; не знающая доводов рассудка и голоса совести, морали, принципов и взглядов на мир. Страсть, подчиняющая твою жизнь незыблемому закону: человек – все еще пленник своих первобытных инстинктов.
И не убежать. Не отвертеться. Не закрыть глаза. Не спрятаться желания не просто целовать, а с ума сходить от вкуса губ и языка; царапать кожу до красных отметин; чувствовать всем естеством другого человека.
Так не должно было быть. Но так случилось.
Они случились.
Впервые встретившись в клубе, они сразу друг другу не понравились. И дело было даже не в том, что Кир на дух не переносил блондинок, которых жизнь щедро одарила всем, чего только могли пожелать юные девицы, а в том, что он на дух не переносил именно эту блондинку.
Василиса Никольская была воплощением всего того, что он ненавидел в девушках.
Избалованная самовлюбленная когда-то королева школы, а сейчас и университета, считающая, что к ее ножкам в очередных новеньких балетках от Chanel должны нести цветы, сердца и кошельки, весь вечер вызывала в нем одно желание – послать куда подальше.
Кир знал этот типаж девушек наизусть.
Василиса не была «не такой». Проблема крылась в том, что она как раз была именно «такой». Невысокая, с миловидной кукольной внешностью, в тех самых балетках от ебаной Chanel, в вечных беленьких рубашках и твидовых юбках.
С той лишь разницей, что говорила она в тот вечер очень мало. Но этого хватило, чтобы понять: девушка – та ещё заноза в заднице.
Тогда, в мае, сидя ночью в vip-ложе его клуба, куда привела её Карина для знакомства со своими друзьями и со своим парнем, кем и был тогда Кир, Василиса то и дело отодвигалась подальше от любого, кто пытался к ней подсесть. Морщила нос в ответ на предложение угостить коктейлем и пила исключительно, мать его, латте.
Латте. В ночном клубе.
Кир едва сдерживался, чтобы не выставить эту портящую всем настроение девицу за дверь.
Она держалась особняком, смотрела на подругу с долей беспокойства, а в её словах было слышно забавное, какое-то отчасти материнское волнение за свободную и раскрепощенную Карину, которая была душой их компании.
