Город Норвелл дышал вечерней тишиной. Лёгкий ветер шевелил листву, а уличные фонари неторопливо зажигались, будто стараясь не нарушить хрупкую гармонию. В такие вечера прошлое всегда казалось ближе. Как будто всё, что было – лишь вытянутой рукой дотянуться.
Он сидел на лавочке у ЗАГСа, глядя в небо. То самое место. Та самая скамья, где молчание между ними значило больше тысячи слов. И всё началось с того самого дня.
Со стадиона. С шумного голоса Вики. С её слов:
– Лекс, познакомься – это Аделина.
Тогда он ещё не знал, как сильно изменится его мир.
– А вы знали, что если долго смотреть на небо, можно увидеть, как оно дышит? – Вика весело рассмеялась, раскачиваясь на старых качелях, скрип которых был уже почти родным.
В тот вечер всё будто сложилось само собой: мягкий свет закатного солнца, лёгкий ветер, запах нагретого асфальта, и трое подростков, словно случайно оказавшиеся рядом. Хотя на самом деле – ничего случайного не было.
Лекс стоял в стороне, опершись о столб качелей. В одном ухе у него был наушник – музыка играла тихо, почти фоном. Он смотрел на них: Вика – шумная, живая, и рядом с ней – она. Аделина. Молчаливая, в худи с длинными рукавами и с немного потертыми кроссовками. Блондинистые волосы небрежно собраны, а на лице – лёгкая улыбка, словно у человека, которому хорошо просто наблюдать.
– Лекс, хватит быть призраком, иди сюда, – крикнула Вика и хлопнула по пустой качели рядом.
Он подошёл и сел, не говоря ни слова. Металл под ним скрипнул.
– Ну вот, теперь нас трое. – Вика довольно ухмыльнулась. – Мы вообще классно смотримся втроём. Надеюсь, вы подружитесь.
Лекс бросил взгляд на Аделину. Та тихо покачивалась, глядя вниз, но в уголках губ мелькала улыбка.
– Может быть, – сказал он, спокойно, но с каким-то внутренним теплом.
– Вы такие… – протянула Вика, – будто сериал в замедленном воспроизведении. Хоть бы кто-то ляпнул глупость. Лекс, ты вообще умеешь шутить?
– Я? Я существую, – отозвался он, не отводя взгляда от неба.
Аделина хихикнула. Тихо, но искренне. Лекс уловил этот звук и будто запомнил его, как мелодию. В ней было что-то очень живое.
