Глава 1
В небольшой комнате на западном крыле лучи заходящего солнца окрасили стены в тёплый приятный оттенок, от которого и хотелось спать и быть спокойным и умиротворенным. Что и происходило с Далилой: она и поспала, и поела, а до того прогулялась по окрестностям. Тогда в её руках был хороший фотоаппарат, но она взяла его для виду, и потому что он не был слишком тяжёлым. Пришлось чувствовать себя очень важно, серьёзно и немного профессионально. Вообще-то, такое её и вовсе не касалось, но именно сегодня просто захотелось чего-то такого. Кирсанова сделала, по её обыкновению, сто мало-чем-отличающихся друг от друга снимков, и к возвращению мужа рассматривала их на экране большого телевизора.
– Привет, дорогая.
– Явился не запылился.
Агний засмеялся и провёл пальцами по влажным волосами.
– Пока до тебя добирался, предусмотрительно смыл приставшую грязь.
– Молодец.
Хрисанф присел рядом и попросил пролистать обратно несколько предыдущих кадров.
– Эта весьма неплоха. Рододендрон хорошо получился.
– Мне не нравится это растение?
– Почему? (удивлённо).
Далила помялась, не совсем обдумывая ответ, а скорее зависая над мыслями.
– Ну, не то чтобы ненавижу. Но и не торчу. Это не сакура.
– Но похоже же.
– Они совершенно разные, Агний. И ты это знаешь. Ты же отлично разбираешься во всём таком.
– Но когда весна наступает, всё так размывается, в хорошем смысле этого слова. Всё как будто становится единой красочной картиной, такой, брызжущей, обновлённой, радостной. Как мозаика. Только живая.
– Ты так видишь?
– Ну. Чуток.
– Всегда вы такие.
– Опять вы. Они. Она и они. Она и другие.
Хрисанф взял с её рук пульт и отложил в сторону.
– Ладно, эти дурацкие кустарники. Вот, посмотри лучше на меня.
Он потянулся за обнимашками-поцеловашками к своей чем-то немного удрученной супруге. Она убрала его тёмные пряди заколкой в пучок, а светлые старалась заплести во множество косичек, но его волосы были слишком гладкими и быстро расплетались, если не вязать их туго и решительно, крепко затягивая кончики кос резинкой. Далила, конечно, так не умела, но муж покорственно лежал под её пальцами и сколько угодно позволял ей мучиться с подобным "рукоделием", пока не надоест и она сама не прогонит его прочь.
