Темные кучевые облака… Страшное зрелище. Господь Бог поежился, словно от холода.
– Ну как ты там? – спросил Господь Бог у короля.
Король сидел в моей комнате и пил чай.
– Нормально, Господи, – ответил он. – Только немного странно себя чувствую. Немного страшно мне.
Но ты все еще веришь в меня, король?
– Да, Господи.
Господь Бог дунул, и кучевые облака разошлись, теперь над моим домом в облаках была круглая дырка, и из нее падал косой поток солнечного света.
– Я все вижу, король. Пока что Мне не нравится. Ты не слишком-то торопишь события.
– Господи, но ведь я ничего не помню.
Если бы ты что-то помнил, король, было бы неинтересно.
– Зачем я здесь, Господи?
Глафира отсекла Роме руку мечом. Рома заорал и упал на колени, держась за кровоточащую культю.
– Зачем ты это сделала, зачем?
Глафира хмыкнула и кинула Роме полотенце.
– Утрись, ты же мужчина. Мужчины не плачут.
– Но ведь должен же быть какой-то смысл, какая-то цель?
Глафира презрительно посмотрела на Рому и сказала.
– Это школа мужества. Теперь ты настоящий мужчина, а не сосунок. Гордись.
Рома утер слезы, схватил гитару и стал петь песню голубых беретов.
Аня стоит в магазине и покупает себе платье. Она покупает одно платье, но из магазина вынесет два. Еще одно платье лежит скомканное у нее в кармане. Да, дорогие женщины! В наше время платья стали таковы, что их можно скомкать и положить в карман. Магазины же стали таковы, что можно преспокойно класть в карман платье так, чтобы этого никто не заметил. Надо только набрать кучу платьев и зайти с ними в примерочную.
Только не забудьте снять с них блямбу.
Водитель прикрикнул на старушку, пытавшуюся залезть в автобус. Нечего, говорит водитель, по старушечьим документам тут ездить, для того рейсовые автобусы существуют. У меня тут полуэкспресс, кричит водитель.
Глафира Романова подошла к водителю и застрелила его из своего пистолета.