«Неприкасаемые». Именно так все называли братьев Хантеров и Колдуэллов. По крайней мере, так называла их Кеннеди. А поскольку кроме нее в новой школе со мной больше никто не разговаривал, приходилось верить ей на слово.
Возможно, это прозвище приклеилось к ним из-за того, что они были нереально богатыми. Богатыми в сотом поколении, о чем не особо распространяются на публике. Впрочем, стоило лишь взглянуть на их манеру держаться, и все сразу становилось ясно. Эта четверка как раз проходила мимо моего шкафчика в раздевалке.
А может, слово «неприкасаемые» намекало на их необыкновенно ослепительную красоту? Джеймс и Роберт Хантеры – какое клише – высокие и мужественные брюнеты. Мейсон и Мэттью Колдуэллы тоже были высокими и мужественными, но волосы у них отливали золотом. Тем же золотом, что и часы «Ролекс», выглядывавшие из-под рукавов их пиджаков.
Происхождение этого прозвища не казалось мне таким уж важным. Куда сильнее меня забавляла ирония – я ходила в эту школу всего неделю, но мне уже хотелось прикоснуться к ним.
Щелчок вспышки фотоаппарата заставил меня отвлечься от восторженного созерцания братьев и переключить свое внимание на Кеннеди.
– Бруклин, что ты читаешь? – спросила она, не открывая взгляда от дисплея фотоаппарата. Она стояла, прислонившись к шкафчику рядом с моим, и не обращала ни малейшего внимания на прошествовавших мимо греческих богов. Возможно, через годик я тоже научусь их игнорировать. Но пока мне трудно было не глядеть в их сторону.
Я посмотрела на книгу у себя в руке. «Джейн Эйр». Я сунула ее в рюкзак к остальным романам, которые взялась почитать на выходных.
– Тоска какая! Не хочешь почитать что-нибудь повеселее?
Я рассмеялась, но мой смех прозвучал грустно и неестественно. Я уже и забыла, когда в последний раз смеялась от души. Однако Кеннеди попала в яблочко. Я уже несколько раз начинала читать эту книгу, но никак не могла сосредоточиться на тексте. И не потому, что роман казался мне скучным, а потому что мне не удавалось проникнуться болью другого человека, ведь моя собственная боль все еще была так сильна.
