Огнеяра
Погода была изумительная. Я вообще люблю начало осени, а уж найти лучшее время для дальней дороги и вовсе невозможно, при условии, конечно, что удастся добраться к цели до затяжных дождей и холодов. Солнце еще греет, но нет удушающего летнего зноя, и легкий ветер ласково треплет ткань одеяний и гриву коня, – благодать!
Проще говоря, Солнцеликая еще не повернулась к миру тем местом, к которому крепится хвост, но и не сверлит пристальным взглядом. Самое время начать какое-нибудь полезное и продолжительное дело без риска в неподходящий момент привлечь внимание грозной богини. Потом будет долгая зима, а к весне можно или управиться со всеми проблемами, или поставить дело твердо и уверенно, как будто всегда так было. Солнцеликая – настоящая женщина, доверчивая и обладающая девичьей памятью, перехитрить ее не так уж трудно. Главное, делать это ласково и без грубости. А вот летом, в ее время, все должно быть тихо, мирно и размеренно, к чему очень располагают длинный день и палящее солнце. Зеленеют засеянные поля, благоденствуя, жиреет скот, пишутся письма, плетутся ковры и интриги. Даже войны к лету стараются прекратить или, по крайней мере, свести к позиционному сидению.
По той же причине, кстати, и свадьбы стараются играть осенью: чтобы к весне у молодых все устаканилось и сложилось. А еще чтобы Солнцеликая не позарилась на чужого мужика. Но это уже так, между нами, девочками, мужчинам подобные соображения без надобности.
В общем, очевидно, что другого времени для исполнения договора князья выбрать не могли. Огнегривой плевать, что княжна уже две трипты лет как просватана, и жених из политических соображений честно ждал ее все эти годы. Он, говорят, и так нечеловечески хорош, а уж если Солнцеликая прослышит, что претендентка на подходе – привет далеким предкам! Она баба с характером, мстительная и до мужиков охочая, особенно – до чужих, так что житья молодым не будет.
Жалко, я никогда не узнаю, чем думала и на что рассчитывала моя матушка, когда называла дочь в ее честь – Огнеярой.
Подобные мысли вяло ворочались в моей голове уже не один час, то сворачивая к созерцанию природы, то углубляясь в философские размышления. Конские копыта звонко цокали подковами по стертой брусчатке Старой дороги, навевая сонливость и располагая к расслабленности. Кажется, в сон клонило не только меня: над обозом вообще висела ленивая тишина, все, кто мог, – дремали. Время уже перевалило за полдень, началась вечерняя трипта.
