- Ты волшебница, - с трудом выдавила из себя, продолжая с недоверием рассматривать свое новое отражение в зеркале. – Это точно я? Правда?
- Тю-ю-ю, - фыркнула довольная донельзя неформалка, скоро пакуя в чемодан все свои орудия пыток, которые мне уже вовсе не казались таковыми. – Да не ма за що, кисянь! Зефирку такую делать тока в радость!
- Сколько я тебе должна? – с трудом сдерживая порыв кинуться ей на шею от распирающего меня чувства благодарности, спохватилась я. – У тебя есть мобильный банк?
- Тьфу, мамзель, иди ты в баню! – скривился стилист, отправив мне такой укоризненный взгляд, что срочно захотелось провалиться сквозь землю. – Что б я, да за бабки пахала на благо пацана? Да, шкет?
- А то! – гордо возвестил довольный донельзя Стасик, помогающий или больше мешающий в сборе средств по уходу за ногтями. Из всей компании он, по-моему, был довольнее всех, и его не смущала даже слишком короткая челка, которую удалось привести в более или менее приличный вид.
- И все-таки, мне неудобно…
- Неудобно будить мою небритую любовь, когда та храпит с похмелья, - расхохоталась девушка. – Всё остальное ништяком. Бабосики за тряпки с твоей кредитки, всё остальное – подарок фирмы. Лады?
- Лады, - вздохнула я, понимая, что спорить бесполезно. – Спасибо.
- Всё в ажуре! - захлопнув чемодан, щелкнула та пальцами. И, потрепав ребенка по волосам, принялась его щекотать. – Да ради прЫнца, я вся готовая хоть век менять и стиль и имидж всех, кто здесь кукует!
- Ну Неаполь, ну не надо! – упав на пол, принялся хохотать Стасик, когда девушка с упоением перешла на его бока. Наверное, именно в этот момент я действительно поняла, что стилисту сегодняшняя незапланированная работа была только в радость… и что деньги для нее точно не самое главное в жизни.
И для меня, в последнее время, это самая весомая характеристика людей.
Интересно, а как на мою смену имиджа отреагируют остальные? Дядя Лёша, остальные работники… Кирилл? Понравится ли ему?
Наверное, последний вопрос волновал меня почему-то больше всего. И я даже знала, почему, хотя старательно гнала от себя эти мысли подальше. Мне скорее сейчас следовало подумать о реакции самого главного критика – Максима Леонидовича. Одобрит ли он? Теперь ему за меня не будет стыдно?
