Mелек сидела в безлюдном кафе, допивала свой кофе, поглядывая на часы, и немного нервничала. Спустя минут десять, к ее столику подошел мужчина, высокого роста, с глазами оттенка жженого пепла. Он выглядел очень стильно и самоуверенно, впрочем, как всегда, в этом весь Эмре.
Уверенно отодвинув черный металлический стул, он сел напротив. Пару секунд повисла пауза, которая длилась вечность.
– Ты приняла окончательное решение? – со строгостью в голосе спросил он.
– Да,– не очень уверенно ответила девушка.
– Ты возвращаешься ко мне, иначе ценой твоего упрямства станет его жизнь.
– Какое право ты имеешь играть чужими судьбами? – выпалила Мелек, – я тебя не люблю!
– Полюбишь!– парировал он. – Я первый встретил тебя, ты должна быть моей.
– Не преувеличивай, мы с тобой всего лишь случайно столкнулись, пару дней пообщались в соцсетях. Ты забыл, почему я оборвала общение? Возвращайся к жене и к детям. У тебя есть семья!– голос девушки почти переходил в крик.
– Нас свела судьба, только ты этого еще не поняла. Я же сказал, мы не живем вместе и она мне запретила общаться с детьми.
– Это ничего не меняет, ты мне никто и никакого права не имеешь лезть в мою жизнь.
Mелек понимала, что этот разговор ни к чему не приведет. Но и не могла понять, как позволила этому мужчине, который в ее жизни ничего не значит, загнать себя в ловушку. И почему она перед ним бессильна?
Еще два дня назад ее жизнь протекала по обычному ритму, как у всех. Семья, работа, домашние хлопоты и маленькие семейные традиции по выходным, чтоб побаловать мужа. А завтра она собиралась испечь яблочный пирог, который он захотел пару дней назад.
Мне хочется бежать.
Куда, Сама не знаю.
От Света к Темноте,
Из Темноты.. во Свет…
Мне хочется Тепла.
И Доброты.. из Рая,
Чтоб Душу отогреть, -
Не чувствуя Себя..
Mелек вышла из кафе, на улице было зябко и ветер слегка ворошил ее волосы. В голове крутилась вереница мыслей, как длинная запутанная веревка, которую никак не удавалось смотать в клубок.
Как же быть, неужели этот обезумевший мужчина, которого она не знала, пойдет до конца. Серьезно, как можно было настолько преувеличить?
