Даже если весь мир сойдёт с ума,
у меня есть ты, у тебя есть я.
Даже если всё здесь дотла сгорит,
Неизменными будем только мы.
Таня Нотман
На душе было погано. Её будто начисто вытрепал промозглый ветер. Будто выкрошил тупой отбойный молоток. Внутри стало так непривычно пусто… Только болело по-прежнему остро. Так, словно не Берту, а саму Владу прошлой ночью выпотрошили в этой квартире. Живьём выдрали все эмоции, отсекли ориентиры, выкачали силы… Осталось только натренированное тело. И ещё инстинкты. Те, что так долго дремали. А сейчас их вздёрнули, толкнули к стенке, заставляя вытянуться по струнке. Сейчас инстинкты отвратно вибрировали, отзываясь на малейшее движение, на поток воздуха, на звук. Они становились в стойку и долго не утихали, покалывали в кончиках пальцев, мелко дрожали на языке. Забытое прошлое так демонстративно наступило на горло, точно и не было этого странного затишья длиной в полжизни.
Влада окинула недобрым взглядом квартиру, людей в ней. Ничего не дрогнуло. Она так часто в своей жизни видела кровь, чужую боль, страх, что жуткое зрелище не вызывало отклика. Вот только желания приблизиться к Берте и заглянуть в её глаза так и не возникло. Влада топталась в пороге, изнутри её съедали отголоски скорой мести.
«Это была славная битва» – раздалось в гнетущей тишине, и кто-то в ответ весело хмыкнул. Казалось, прибывшие на вызов сотрудники полиции исчерпали свой лимит красноречия, но нет… шутники ещё остались. Влада вскинула взгляд.
– Битва? – проронила она и сделала уверенный шаг вперёд.
Мужчина спасовал, хватанул воздух и отвёл глаза. Влада же, наоборот, жадно втянула в себя спёртый запах крови. Она стремительно приблизилась к Берте и не смогла сдержаться, коснулась её располосованной ладони. Пальцы обжёг холод, а внутри вскипела злость. На коже остался слабый бурый след. Этот след Влада растёрла подушечками пальцев и закрыла глаза, будто прислушиваясь к зову крови.
– Если ты готов биться прямо сейчас, со мной, я повторю этот узор на твоём теле, даже не связывая рук. Зачем, если твои руки и без того скованны страхом?.. – хмыкнула она и рассекла верёвку за запястье Берты съехавшим по предплечью клинком.
