Мой папа любит повторять, что в нашей семье неудачников отродясь не водилось. Мол, все на хороших, денежных должностях, уважаемые и почитаемые люди нашего общества. Не хапуги, но и не бессребреники, которые не знают, как правильно «продавать свой талант».Папа у меня профессор, доктор наук, и вообще видная величина в мире фармацевтики. Мамуля тоже не отстанёт от отца – как только СССР (или уже Россия) сменила командную экономику на рыночную, мамочка почти сразу ушла из школы, переквалифицировавшись с учителя в репетитора. Нет, мы тогда не нуждались в деньгах (по словам мамы, отец всегда знал, как заработать), этот был её осознанный выбор как специалиста, влюблённого в свой предмет.—Понимаешь, когда ты преподаёшь в школе, — делилась со мной родительница, — тебя слушает от силы половина учеников. И ладно бы, вторая, незаинтересованная половина, просто не слушала бы – но им же быстро становится скучно сидеть «просто так» целые сорок минут. От этого они начинают болтать, дурить, и, в конце концов, срывают и моё занятие, и мои нервы. Оно мне надо?Мамуля работала учителем по математике – и как все математики, отличалась некоторой сухостью мышления технаря. Романтика в ней просыпалась только рядом с отцом, а в остальное время цвела и приносила плоды одна лишь строгая прагматика.Мамулю потом ещё несколько лет приглашали в разные школы и профилированные гимназии – на любой график, на любые классы. Однажды она даже собиралась официально вернуться в систему гос образования, но как раз в этот момент мой дядя, который к тому времени уже уехал преподавать математику в Швейцарию, посоветовал мамуле не разменивать себя на простое репетиторство, а открыть свои курсы – с полноценной учебной программой, полноценным набором учеников, фиксированной длительностью, и т.д. и т.п. В общем, так моя мама, с легкой руки своего младшего брата и при помощи ближайших родственников, обзавелась собственными курсами.Помогали все: дедуля (мамин отец) договорился с одним из своих бывших учеников – видным юристом нашего города, чтобы тот позаботился о юридической стороне дела; моя двоюродная тетя — одна из пяти папиных кузин — сумела выбить в банке, в котором работала главным бухгалтером, отличный заём – под самые минимальные проценты.Курсы пользовались спросом. Программа расширялась, набор увеличивался… в какой-то момент к маме стали поступать коммерческие предложения о продаже курсов. Мама не соглашалась. И каждый раз после очередного предложения добавляла новую учебную программу в список предлагаемых дисциплин.Так продолжалось до самого 2007 года, когда мой старший братец, сумевший к неполным тридцати годам, занять должность ведущего специалиста в филиале известной московской компании, не прижал мамулю.— Продавай, — насел он на нашу родительницу. – Иначе всё потеряешь.— Не потеряю, — отмахивалась мама. – Вот на пенсию выйду – оставлю вас двоих приглядывать за моим детищем. Ты будешь следить за финансами, Дашутка ( кивок в мою сторону) – за учебными программами.Родители уже тогда знали, что меня так же как маму привлекает «учительство».—Мам, у тебя не просто маленький бизнес, а в первую очередь качественное образование по доступным ценам, — покачал головой мой брат. – Времени твой центр жрёт много, а я… я не готов уйти со своей должности.Фирма, где работал мой брат, занималась недвижимостью, строительством… и деньги там крутились, естественно, совсем другие.—Но Даша же будет помогать…—Ещё неизвестно, что будет делать Даша. – Резонно возразил брат. – Это она сейчас в учительницу играет. Посмотрим, чтобы будет, когда она закончит школу.Мама переводила непонимающий взгляд с меня на брата – и обратно.— Но…— Мама, — рыкнул старший брат. – Я тебя предупредил. Не продашь сейчас – потеряешь всё. — Но ведь…— Мой босс никогда не ошибается. А он уже начал подготовку к кризису.Надо признать, брат (или босс моего брата) оказался прав – в 2008 году грянул экономический кризис…. который уже не затронул бизнес моей мамы, поскольку курсы она всё же продала.Впрочем, мама не была бы мамой, если бы тут же не нашла себе новое дело – познакомившись на одной из московских тусовок с владельцем издательского дома, она принялась за составление небольших книжиц – в помощь абитуриенту, чем и занималась до тех пор, пока не стали популярны онлайн — курсы. Мамуля тут же, с энтузиазмом, принялась изучать новое для неё дело, сговорившись с женой моего брата о выгодном сотрудничестве. Жена брата работала частым психологом, вела небольшую передачу на местном радио, но, как и моя мама, мечтала о «чуть большем». Регинке, разумеется, вместе с обручальным кольцом передалась наша семейная предприимчивость и деловитость. Стоило ли удивляться, что не прошло и полугода после свадьбы, как моя невестка пробралась на местное телевидение, заполучив при этом целую собственную программу (заполучив безо всякого блата — только благодаря уму, харизме, и редакторскому чутью моей мамули). Старший братец, к тому времени, уже занял пост руководителя отделения своей фирмы в нашем городе – и был приближен « к телу». Михаил Курьянов – владелец «заводов, газет, пароходов», то есть занимавшийся проектированием, строительством и продажей жилой и коммерческой недвижимости, души не чаял в моём умном старшем братце – поговаривали, что Андрюху скоро ждёт повышение до заместителя самого и перевод в Москву.По крайней мере, там он будут чаще встречаться с родителями, которые уже давно жили на два города.А я... В общем, я прервала славную семейную традицию, став первым неудачником в нашей семье. Хотя ничто не предвещало моего фиска: закончив школу с отличием, я поступила в университет на факультет романо-германской филологии (для тех, кто в теме); на учителя английского языка (для всех остальных). Поступила сама – на бюджетное отделение, чем очень обрадовала всю свою семью. Нет, родителям не было жалко денег – они могли оплатить обучение не только в нашем Кубанском, но в каком-нибудь Московском музе, но… моё попадание на бюджет как бы подтверждало и серьёзность моих намерений, и моё трудолюбие. Правда, и отец, и брат отнеслись к моему выбору скептически – мол, мама в школе продержалась всего десять лет, а я (несмотря на то, что ни разу не технарь) такая же въедливая и педантичная, как маман.Брат ещё ржал как придурочный: либо дети не выдержат меня – либо я их. —Шла бы ты, как бабка и дед сразу преподавать студентам, — вздохнул отец, не разделяя веселья брата. – И нервы целее, и статуса больше.Но я неожиданно для самой себя упёрлась (точно, сдуру пересмотрела старый добрый «Доживём до понедельника» ) и, заручившись поддержкой мамули, усердно демонстрировала свою въедливость и педантичность все последующие четыре года, став обладательницей заветного красного диплома и почти сразу же — первой записью в трудовой книжке. И вот тут семейная программа дала сбой.Я — бывшая отличница, гордость школы и родного факультета… не прижилась в школе. От слова совсем.Я была готова к школьникам – балбесам, была готова защищать тех, кого «не поняли», помогать отстающим, но… не выдержала интриг в учительской. Меня считали выскочкой. Не продолжательницей учительской династии – а дочерью той самой Бережко, которая «наживалась на двоечниках». Надо ли готовить, что каждое моё дополнительное занятие с детьми рассматривались профессиональным коллективом под лупой презрения. Промучившись около года (профессиональная гордость не позволяла мне бросить школьников без учителя посередине учебного года), я уволилась сразу же после того, как в школе прозвенел последний звонок – и вместе с выпускниками ( не в смысле, в одной компании, а смысле в тот же день) напилась до потери пульса. Как назло, в тот вечер родители решили нежданчиком нагрянуть в Краснодар – и обнаружили меня, рыдающую возле потухшей шашлычницы.Родители сразу чувствуют когда их детям плохо. И слов не надо… А уж когда дочь рыдает над поломанными спичками….Обняв меня, мамуля начала осторожно выспрашивать, что случилось. Я не смогла рассказать ей всего, лишь скупо признавшись, что школа меня окончательно достала – и сегодня я подала на расчёт. Поняв, что я бьюсь в самой настоящей истерике, мамуля тут же позвонила жене брата, и пока Регинка ехала к нам домой, отпаивала меня сладким чаем.—Я же говорил, что не стоит идти работать в школу, — качал головой отец, избегая приближаться ко мне рыдающей. – Даша, ты же у нас не просто аккуратистка – отличница, ты у нас идеологический педант, которому тяжело принять, что мир вокруг него неидеален.—Зато Дашуня узнала, как работать с детьми, которым не интересен предмет, — возмутилась мама. – Мне это когда – то дало огромный толчок вперед. Да половина моих учебных программ была составлена на то, чтобы в первую очередь заинтересовать ребенка определенной темой.Регина, экстренно примчавшая по зову мамы (и не успевшая даже смыть с себя студийный грим), вторила мамуле, доказывая, что всё получилось даже лучше, чем могло было быть:—Дашуня, чего реветь – то? Ты не застряла в школе на двадцать лет, получила бесценный год опыта – радоваться надо. Обступив, обе родственницы пытались убедить меня, что всё хорошо – точнее, всё даже лучше, чем я себе запланировала – и сейчас как раз время, чтобы немного скорректировать мою профессиональную дорогу.— Дашка, да с твоим образованием, тебе все дороги открыты, — широко улыбалась Регина, поглаживая меня по руке. – И не надо годами работать на категорию, чтобы нормально получать. Выбирай – не хочу.—Вот-вот, — кивала ей в такт мамуля. – Даша, солнышко, если бы я в своё время не ушла из школы, то у нас сейчас не было бы этого прекрасного дома; у меня не было бы возможности сопровождать в поездках твоего отца, путешествовать по разным странам, знакомиться с новыми людьми… Я бы сидела в школе и рыдала бы над тройками своих учеников.—Это звучит как настоящий тост, — призадумавшись, выдала Регина.— Галина Илларионовна, давайте выпьем вина за это. Вино – та половина бутылки, которую я до сих пор не осилила, стояла рядом на столе. В общем, пока я умывалась, пока приходила в себя, родственницы успели выпить по бокалу красного, разжечь шашлычницу – и даже перепоручить жарить уже очень поздний ужин папуле… который сейчас внимательно за мной наблюдал. Вспомнив отцовские слова про несправедливость, я поняла, что его обмануть мне не удалось. — Ты как, дочка? – спросил он, отставив мясо в сторону. – Как ты себя чувствуешь?Он явно хотел поговорить со мной по душам, но рвущаяся оградить меня от всего плохого и грустного Регина, тут же выскочила вперед.— Дашуня сегодня отмечает, — воскликнула Регина, отсалютировав мне бокалом. – Празднует.—Ага, — кивнула я, стараясь улыбнуться. – Отмечаю последний школьный звонок.—Но…— папа перевёл взгляд с меня на Регинку, а затем и на маму. Распитие вина в такой трагический момент ему определённо не нравилось. – Даш, может, не стоит рубить всё с плеча? Что ты собираешься делать дальше? Да, это работа сложная, тяжелая — и мы всегда тебя об этом предупреждали. Но ты же всегда мечтала работать в школе – о чем много лет твердила нам с мамой. Я растерянно посмотрела на отца.Да, мечтала… как в «Доживем до понедельника». Строгий костюм, деловая причёска… Только вот террариум в учительской куда хлеще. А может, это просто я слабая.— Она мечту сменила,— тут же нашлась Регина, заметив мою полную растерянность.— И правильно, — кивнула, подходя к нам, мама. — Взяла эту высоту – надо браться за следующую.Папа… папа просто пожал плечами и позвонил Андрею – видимо, желая сдержать рвущуюся мне на помощь Регину. Брат примчался ещё быстрее, чем его жена – и уже с порога принялся за нотации.—Дашка, ты чего удумала, а? Школу решила бросить? Сразу же, не отработав и года?— Почему же, не отработав? — не поняла я наезда родственника. – Год я отработала.—Я говорю про полный год.— И я про полный, — хмыкнула я. – Полный школьный год.— Мам? – обернулся к родительнице Андрей. – Помнишь, ты же ведь её предупреждала, когда она собралась учительствовать.— Педагогом можно быть не только в школе, — покачала головой мудрая мама. – А переводчик с английского тем более никогда голодать не будет.—Да, но… он прищурился. – Вот брала её, маленькую, к себе в школу – она и выросла с этой никому не нужной мечтой. И что теперь?—Сын, не смей так разговаривать с матерью, — нахмурился отец. – Никакой трагедии ведь не случилось. Ну, решила Даша уволиться – и что с того? Сейчас недельку – другую отдохнёт, и найдет себе другую работу.— А вы думаете, так легко найти стабильную работу? Сколько сегодня выпускников маются продавцами – консультантами без малейшей перспективы.Андрей, мама и отец – все трое укоризненно посмотрели на меня.—Ой, ладно, Андрюшка…— фыркнула Регина, наливая себе ещё вина. – Скажи честно: у твоего биг босса маман – школьная учительница, которую он сильно уважает. Вот ты ему про сестру и пел: мол, настоящее призвание, любит учить деток. А теперь, получается, облажаешься перед Курьяновым.—Теперь уже я, мама и отец – трое нас укоризненно посмотрели на брата.—Находить общие точки для поддержания разговора – не зазорно, — фыркнул мой братец. А затем кивнул маме. – Ты, между прочим, сама в одной из своих книжек это писала.— Да? – мама растерянно почесала переносицу. – Вообще-то, да…— И потом, — повернулся ко мне Андрей. – Сколько времени мама тебя предупреждала, что чтобы работать в школе, нужные стальные нервы и железобетонный характер. Кто каждый раз в ответ корчил из себя ВикНикСора, а?—Ладно, — ударил ладонью по столу папа. – Попробовала – не понравилось. Бывает. Главное — Даша получила опыт, который можно использовать в будущем.На том и порешили.Затем папа и Андрей быстренько приготовили шашлыки, мама с Региной нарезали салата, а я сходила переодеться во что-нибудь более удобное – твёрдо веря, что всё хорошо, и в будущем меня ждёт только победа. В нашей семье ведь неудачников отродясь не было.
