— Господин дворецкий, скажите, почему меня не встретил муж? Я не поверю, что он настолько занят, чтобы не спуститься вниз.
— В это время хозяин разбирает письма и бумаги, ничто не может нарушить его распорядок дня.
— Даже приезд супруги? — не удержалась я от язвительной иронии. — Разве о моем приезде не было известно заранее?
— Господин ис Лайтиморр навестит вас, как только закончит с делами, — вежливо, но непреклонно ответил слуга. Я поняла, что ничего не добьюсь от него. — Вы можете перед ужином немного согреться и отдохнуть у камина. Вашу комнату скоро подготовят и доставят туда вещи.
Дворецкий поклонился и покинул меня, а я все еще пыталась принять тот факт, что мне тут совершенно не рады. Даже комнату стали готовить в последний момент, словно забыли.
Я поджала губы и повернулась к огню.
Все слухи о генерале подтверждались. Этот человек, некогда красавец и губитель стольких женских сердец, ничуть не изменился, и кажется, с возрастом его характер еще больше испортился. Даже женившись на богатой наследнице и получив свою долю, он не соизволил проявить уважение к собственной жене. И как только тетушка додумалась составить завещание?
В нем оговаривалось, что я смогу получить ее деньги только в том случае, если выйду замуж за генерала Дерка ис Лайтиморра, того, кто украл сердце старой девственницы.
Легкий стук вывел меня из раздумий.
Я оглянулась — никого.
— Кто здесь? — спросила я, насторожившись.
А ведь я изначально почувствовала что-то неладное, сейчас я все явственнее ощущала на себе чей-то пристальный взгляд, от которого холодок пробежал по спине.
— Я знаю, что здесь кто-то есть, покажись, если ты не дух и не привидение.
Но, как ни вглядывалась, никого не обнаружила. Мне стало не по себе.
В гостиной висели старинные картины, и в какой-то момент мне показалось, что глаза на мужском портрете моргнули.
Я попятилась к выходу и услышала глухой надтреснутый смех, словно его обладатель находился за перегородкой.
— Еще и трусиха.
Я замерла на месте. В привидения я особо не верила, но в старом доме они вполне могли завестись. Только голос явно принадлежал мужчине, живому мужчине. И что-то мне подсказывало, что объявился, наконец, мой муженек. Не думаю, что это мог быть садовник, больше некому.
