ПРОЛОГ
Не знаю, чем занимался Бог в тот день: может быть, были у него дела поважнее маленького новорожденного мальчишки, срочно доставленного в реанимацию родильного дома. Мальчишка не мог самостоятельно дышать, да, если честно, и смысла в этом не видел: его предали в самом начале жизни. Если быть более точным, его предали дважды…
Алена рыдала в кабинете, некрасиво размазывая слезы по щекам. Водостойкая тушь на ресницах держалась, текло всё остальное: тональник, тени, губная помада… Валерьянка не помогала, ну, а больше ей врач ничего предложить не могла. Ничего другого в кабинете на этот случай не было.
За дверью кабинета собралась очередь, а еще там сидел злой отец Алены. Мать стояла у окна в кабинете, обхватив себя за плечи, и смотрела на проезжающие по улице машины, забрызганные грязным талым снегом по самые крыши.
Февраль… Слякоть, темень,... мрак и в мире, и в душе. Алене было очень горько.
– Ребенка не оставляем, – глухо вымолвила мать Алены. – Прям сегодня в больницу поедем, дежурный примет, если что. Переставайте отговаривать! Она несовершеннолетняя. Решение принимаю я. Мы пришли за направлением, вот и дайте нам его…
Пожилая врач поморщилась от этих грубых слов и потерла глубокую складку на лбу. Сколько она таких уже перевидала: умных, деловых, всё за всех решающих матерей, глупых, легкомысленных дочек-девочек и безнадегу в перспективе. Лет через десять-пятнадцать, а может быть, и раньше, вспомнят они и этот кабинет, и ее, врача… И хорошо, если не вспомнят! Вера Валентиновна не была злой, она, видимо, просто совершенно устала, вконец выгорела на этой работе, оттого и выглядела такой измученной, но в который раз сейчас, сегодня, как и несколько дней назад, она попыталась. Всего лишь попыталась отговорить, предостеречь, а главное – сохранить жизнь.
Вера Валентиновна еще раз глянула на рыдающую Алену, потом на спину ее матери у окна и со вздохом присела в кресло. Кресло жалобно скрипнуло – старенькое, раздолбанное. Никак не поменяют на новое: не хватает бюджетных средств.
– Я вас предупредила. В карту всё записала. Направление уже готово, – через силу вымолвила врач, окинув взглядом замершую на своем стуле медсестру, и отвернулась к стеллажу, а там, рядом, на стене, висел муляж в разрезе женского тела: кишки, желудок, диафрагма и давящий на все это плод.
