На мгновение показалось, что её кто-то трахнул кирпичом.
На голову обезьяне упал арбуз. Не расколовшись, круглый скатился по ее мохнатому гнезду и в раздумьях остановился на полу.
У обезьяны тотчас от испуга упал хвост, она резко отскочила на метров так пять и удивленно принялась смотреть на своего гостя.
По правде говоря, гостей она не ждала. Она их никогда не ждет, просто потому что прийти в гости к ней некому. Нет! Нет! Нет! Обезьяна даже очень дружелюбная!
Как бы проще вам сказать? Рыжая живет на необитаемом острове в полном одиночестве. От того она и не ждет гостей.
Одиночество – это наступающий мрак в минуты отчаяния, темнота.
Одиночество для рыжей – способность принять этот мрак как гостя, ужиться с ним и находить в нем свет.
Минут не наблюдая обезьяна всматривалась в арбуз. Она никогда в жизни не видела такой красоты. Так, из неожиданного испуга, чувства обезьяны переросли во что-то большее.
Арбуз очаровал рыжую своей красотой. Круглый, еще совсем зеленый таинственный незнакомец. Одним словом – лучик света в темном царстве.
– Это ли не любовь? – сказала обезьяна, и с дуру покраснела. Она тут же отвернулась от арбуза и начала бить себя хвостом по мордашке – Дура! Ты чего такая болтливая? – Рыжая на минуту завела диалог сама с собой и тут же вернулась в реальный мир – Вы наверно устали с дороги?
Арбуз горделиво стоял напротив мохнатой и просто на просто молчал. Это молчание заводило обезьяну еще больше. Разогнавшись, обезьяна на активе подскочила к арбузу, взяла его на руки и поскакала по острову, чтобы показать ему самое красивое место которое только есть на этом острове.
– Ни слова больше! Я похитила не вас, я похитила ваше сердце! – На последнем издыхании бормотала рыжая – Вы можете об этом сообщить в министерство по игре в нарды, там вам точно помогут – сказала обезьяна и всю оставшуюся дорогу думала про себя, какую же глупость она сказала.
Для кого глупость а для кого бриллиант. Обезьяна прискакала на скалистый пляж, вид которого не передать словами. Белый, горячий песок, водный горизонт, по которому растекается пена как густое молоко, солнце которое вот-вот укутается в море, острые как лезвие скалы и возвышающийся с резким обрывом земляной холм.
