Глава 1. Красотка под дождем
Все мужики просты.
И мы не «жи», «ши» – никаких исключений!
Лёха.
Когда тебе двадцать пять, бабы с интересом заглядывают к тебе в штаны.
Когда тридцать – не скрывая любопытства, рассматривают безымянный палец.
Ну а когда тридцать пять, ты при фейсе и деньгах – все, как одна, стремятся заиметь от тебя ребенка. Это как в гольфе: главное – первым попасть в лунку! А то, что лунка может быть против… что душа пока не требует воспроизводить себя, прекрасного, в потомстве – об этом гольфистки почему-то не думают.
У них есть цель, мотив и ксерокс, заряженный созревшими яйцеклетками.
А вот мне приходилось думать! Постоянно. И страховать своего «ныряльщика» от погружения в пучину разврата без надежного «акваланга».
Во всяком случае, до определенного момента… Точнее, встречи.
* * *
От чего никогда не откажется нормальный свободный мужик с в.о. (верной ориентацией) и без в.п. (верной подруги)? От трех «с»: свидания с красивой девушкой, секса с красивой девушкой, секса с двумя раскрепощенными красивыми девушками!
Природой заложено – нужно брать!
Вот я и сказал «да» на предложение одной симпатичной блондинки из бара развлечься в приятной компании без обязательств и ограничений.
Жаль, на радостях уточнить, как зовут подружку, не удосужился. С момента возвращения на родину думалка работала хреново. Пришлось проехать половину Питера, пешком подняться на пятый этаж неказистой сталинки, чтобы дверь мне открыла… Нет, не Света. Не Жанна. Не Оля и даже не Дашенька.
Ту самую подругу звали Серёжа! И, судя по масленому взгляду, развлекаться кое-кто планировал не с нашей общей знакомой, а со мной. В прямом, как стометровка, смысле.
Представили?
Класс!
Здравствуй, родина! Я скучал!
После такой поездки прийти в себя оказалось непросто. Развидеть прекрасную «девушку Серёжу» не помогла ни бутылка виски, распитая в ближайшем кабаке с каким-то профессором, ни пицца, от которой мой желудок тут же пообещал вернуть все съеденное за прошедший день.
Питер встречал жестко и насыщенно. На всю широту русской души. Макал, как паршивого котенка, в вонючую лужу, напоминая, что это мне не Европа. Лупил по печени паленым пойлом, по желудку – отравой и бодрил свежими воспоминаниями похлеще черного кофе.
