ГЛАВА 1
– Как это я буду проходить практику во дворце его темнейшества? – вскрикнула я, стоя в знакомых покоях, куда меня проводили, едва меня перенесло из Ильсарриона в академии в мой родной мир. В этих комнатах я жила в прошлый визит в Инарее, столице Надора.
– Рейниса, – Гарджере поклонился мне. – Таков приказ повелителя.
Я отпустила верного подданного правителя Надора и отвернулась. Когда услышала стук двери, зажмурилась. Виарат дор Халденрей – мысленно произнесла я имя тёмного регента. Моего регента. Поцелуй в портальном зале уже казался мне сном, а ночной визит в шатёр Виарата теперь походил на фантазию моего задурманенного разума.
За те месяцы, что я провела в академии, грызя гранит науки и стараясь успешно закончить учебный год, овладеть силой, разузнать о болезни Дамхорфа, следить за военной обстановкой в моей стране, Виарат ни разу не написал мне. Он даже не навестил меня. Нравлюсь ли я ему вообще? Спасибо, что хотя бы прислал своё согласие, чтобы я проходила практику в родном мире.
Вспышку горячих эмоций я подавила, усмирив их долгим, протяжным выдохом.
Всё не так просто. В Рейноране война. Союз Пяти напал на мою страну, и сейчас мой регент руководил объединёнными войсками наших двух стран, чтобы удержать врага на расстоянии от Норана, столицы моей страны. Мы и так отступили, отдав северо-западную часть Рейнорана. К сожалению, потеря ещё больших территорий будет означать крах для нашей страны и её народа.
Да, я знала о том, что творилось на передовой. Тюр Лавычун мне снова стал писать. Видимо, его темнейшество разрешил ему отправлять письма и информировать меня о происходящем. Вот только приближаться к войскам запретил. А как ещё можно назвать моё заточение во дворце регента?
Грустить мне не дали. Ещё до обеда во дворец прибыл важный для меня гость – лорд Рейлан Дамхорфъ. Его привёз Мариан, его младший сын и один из моих личных гвардейцев-метаморфов. Опекун за время моего отсутствия исхудал и теперь даже руки поднять не мог. Его потрескавшаяся кожа свисала и приобрела синюшный оттенок. Ногти потемнели, как и губы. От былого воина в иссохшем старике, сидевшем в кресле, не осталось ни следа.
