1. Пролог
На уступе скалы, пред которой блестела под заходящим южным солнцем морская гладь, стояли двое: темноволосый загорелый юноша в коротком хитоне с одним рукавом и девушка в синем гиматие[1] до середины икр, волосы которой были собраны узлом на затылке. Он обнимал ее, а она положила голову ему на грудь. Видно было по одежде, что эти двое занимают разное положение, но все же и это не помешало им вместе наблюдать за закатом над чужим морем. Удивительным закатом, алым, торжественным, раскинувшимся на полнеба, последним.
Янтарное солнце обжигало горизонт, оставляя в покое вздохнувшее с облегчением море, с которого теперь отдавало прохладой. Редкие слоистые облака растянулись багровыми потеками. Казалось, небо пролило в воду кровь, и она растворялась теперь в тихих волнах и лизала вместе с ними неподвижную глыбу скалы. Весь берег Понта Эвксинского[2] замер, затих, притаился, подавленный таким величием неба. Даже ветер вдруг унялся. И только кружила под красным полотном зарева большая черная птица.
- Море неспокойно, - произнесла девушка, сильнее прижавшись к юноше. Он успокаивающе провел рукой по ее спине.
- Разве? – спросил ее спутник и поцеловал в висок. – По-моему, оно тихо. Или ты заката испугалась?
- Понт Эвксинский зря переименовали. Понт Аксинский ему больше подходит. Спокойствие этой воды обманчиво. Кажется, оно ласково, а в следующую минуту уже чернеет, - с опаской глядя вниз, на отраженное в глубоких волах небо, произнесла девушка. Тот, кто обнимал ее, проследил за ее взглядом и тоже наблюдал теперь за покрасневшим морем.
- Не бойся. Я же с тобой, - отвечал он мягко, желая успокоить спутницу. - И не поднимется такой волны, достанет до этой скалы и сметет нас.
- Это такая несправедливость, - вдруг проговорила девушка. Она отстранилась и взяла юношу за обе руки, глядя в глаза. - Почему, если ты и я любим друг друга, мы не можем быть вместе? Почему? Скажи мне.
Она сжала его ладони своими.
- Не гневи богов, - мягко попросил он. – Значит, так должно быть.
- Но почему так должно быть?
- Не знаю. Это испытание свыше.
Черноволосый коснулся ее губ своими, и девушку окутала такая щемящая нежность, что на ее глазах вдруг появились слезы.
