Сколько раз ты сожжешь меня?
Три, четыре, может быть, семь —
Разве я сжигаю тебя?
Это надо закончить опять.
«Если ты уйдешь, за тобой пойду», —
Говорю я тебе, а ты отвечаешь: «Жду»…
Когда я впервые попала в зону турбулентности, я поклялась собственной жизнью, что больше никогда не стану летать.
Это произошло во время ночного полета из Сиэтла в Лондон, когда, через три часа после взлета, мы попали в летний ураган. Самолет трясло так, что пассажиры визжали и молились вслух, и моих заверений: «Все в порядке! Пожалуйста, оставайтесь на местах!» – никто даже не слушал.
Пилот был молодым и неопытным, и его тихий, неуверенный голос нисколько никого не успокаивал. А когда перегородка в кабине первого класса рассыпалась на мелкие кусочки среди выпавших чемоданов, я поклялась себе, что если мы вообще приземлимся, то мои дни в небе на этом закончатся.
Конечно, всего через несколько часов я нарушила эту клятву, но могу сказать, что пережила худшее проявление турбулентности из всех возможных.
Ну, или я так думала.
– Мисс? – прервал мои мысли пассажир первого класса. Он коснулся моего локтя, когда я шла мимо него по проходу. – Мисс?
– Да?
– Сколько нам осталось до Парижа?
– Восемь часов, сэр. – Я удержалась от желания напомнить ему, что он уже спрашивал об этом четверть часа назад. – Принести вам что-нибудь выпить?
– Да, еще белого вина, пожалуйста.
Кивнув, я быстро ушла, достала из холодильника бутылку и долила его бокал доверху. Мне хотелось закончить быстрее, чтобы наконец-то присесть и переждать невыносимую боль в груди.
– Можно принести мне одеяло? – попросил пассажир до того, как я успела уйти.
Я выдавила улыбку, достала из багажной полки над его головой одеяло, развернула и положила ему на колени.
– Что-нибудь еще, сэр?
– Нет, но… – замолчал он на полуслове и приподнял бровь. – О, да вы покраснели. Отчего вы плачете?
![[НЕ] нормальные](/uploads/covers/1a/1a500af7a4671b9611a6d2d7201e8455c6744a3a.jpg)
