– Слышала новость? – Юля врывается в наш кабинет на двоих, с шумом ставит сумку на стол и обдает сладким облаком духов с примесью никотина. Курила.
Превращаюсь в слух. Даже чуть наклонилась вперед, чтобы не упустить ни единого слова.
– Ну?
Театральная пауза затянулась. Ладони чешутся в нетерпении. Юля – центр всех сплетен офиса.
– Наше издательство выкупили. То есть продали.
– То есть как?
– А так.
– И кому продали? И что теперь будет?
– Девчонки из бухгалтерии сказали, что одному бизнесмену. Он уже владеет одним медиахолдингом. Очевидно, решил еще и нас захватить.
Плюхаюсь обратно на стул. Мягкий, удобный. Я выбивала его у начальства добрых три месяц. Что теперь, прощаться с ним?
Как говорится, новая метла метет по-своему.
Ух… уже ненавижу этого магната.
– Что нас всех ждет, как думаешь? – уставившись в одну точку и подсчитывая в голове, сколько у меня отложено денег в так называемую подушку безопасности.
Бесполезно подсчитывать. Там ноль.
– Не знаю. Уволят, наверное, – глубокий выдох, который я повторяю.
Меня нельзя увольнять! У меня кредит, съемная квартира. И вообще!
В нашем кабинете мне становится тесно и жарко. Душно как аравийской пустыне. Почему такая напасть именно накануне моего дня рождения? И отпуска! Не знаю, что хуже.
– Это тоже по слухам? – решаю уточнить.
Юлька докрашивает чересчур пухлые гиалуроновые губы ярко-красной помадой, промакивает салфеткой, как учат опытные визажисты из соцсетей и как-то наплевательски отвечает:
– Вот завтра он придет и все нам расскажет.
Не оставляет чувство, что коллега что-то не договаривает.
Я в этом журнале проработала добрых пять лет. Меня приняли в качестве внештатного журналиста еще на втором курсе, и я делала различные заметки в раздел моды. Или помогала в организации съемок, ночами мы добивали номер, крутились в постоянном дедлайне. И как мне нравилось все. И нравится.
Весь день думаю над тем, что нас всех ждет. Надо признаться, я одна так заморочилась.
В обеденный перерыв взяла лишь черный кофе и круассан. Хрустящее слоеное тесто встало поперек горла и оставалось там до конца рабочего дня. Мучил до изнеможения.
