Посадка прошла мягко, как и весь полёт – благополучно. Вышколенные стюарды были предупредительны и вежливы, экипаж – профессионален, а погодные условия – идеальны.
Максим Аркадьевич вышел в сверкающее здание терминала, осмотрелся – за несколько лет произошли огромные перемены, – и двинулся к выходу. Ожидаемо встретила Целестина, её отчества он никогда не знал и, видимо, не узнает. Целестине было около семидесяти или того больше. Всё время, пока Максим работал Целестина была ассистентом старика, правой рукой, а потом, видимо, и левой.
Поговаривали, что когда-то их связывали не только рабочие отношения, но всё так и осталось на уровне слухов. Да и какая разница? Самому было уже к восьмидесяти, несмотря на стать и богатырское здоровье, – это солидный возраст, так что вряд ли на данный момент бабка являлась любовницей шефа.
Максим покосился на женщину рядом. Прямая, сухая, как палка, без следов вмешательства косметологов, со старческим румянцем на бледных щеках. В молодости она, должно быть, была красива. Но все знали, что за образом худощавой старухи скрывается железная воля и несгибаемый характер. Кто знает, продержался бы хозяин столько лет после чудовищной аварии, унёсшей жизни сразу двоих сыновей, невесток и двух внуков, без её поддержки?
Тогда Максим Аркадьевич только вступил в должность помощника управляющего одного из отелей, сделав в итоге отличную карьеру, не без помощи той же Целестины. На данный момент он полностью управлял сетью отелей от пятизвёздочных, лакшери, до семейных, небольших, эконом-класса. Они охватили практически весь сегмент рынка в регионе, уверенно продвигались по стране и за рубеж, и всё это под его руководством.
Сам старик никогда не вмешивался, требовал лишь ежеквартальные отчёты и приглашал на корпоративную встречу нового года в середине декабря.
Сейчас же был ноябрь, приглашение было срочным и не сулило ничего хорошего. Впрочем, плохого тоже. Скорее вызывало недоумение и желание поскорее прояснить ситуацию.
Максим собрался в течение часа, а через несколько уже ехал в служебном седане, рассекающем автостраду с превышением скорости, и пытался предугадать дальнейшее развитие событий. На Целестину надежды не было, если она молчала, поджав губы, значит, не проронит не слова без прямого указания на то шефа.
