– Я тебе сколько раз говорил, курица безмозглая, «Искры костра» – это тебе не желтая пресса!
Безмозглая курица – это я. «Искры костра» – солидный журнал, в котором я работаю. Или, вернее, работала.
– Кристина, ты меня слушаешь? – продолжал надрываться мой начальник. – Ты ж не автор фэнтези! Ты про прорыв плотины пишешь! – листья бумаги полетели прямо мне в лицо. – Это была последняя капля. Ты уволена.
Опираясь на стол, он тяжело сел в кресло, которое запищало. Я бы тоже пищала, если бы на меня центнер каждый день садился сверху.
– Но есть один шанс, – поманил меня пальцем мой начальник.
Я подошла ближе к столу, он протянул мне руку, и как только я дала ему свою, резко дернул. Чудом обогнув острые углы стола, я приземлилась на его пухлые колени. Кажется, на причинном месте было какое-то пятно? Надеюсь, показалось.
– Только для тебя, – продолжал он елейным голосом, – я выделю пару минут, (пфф, уж не больше, точно), чтобы принять эту статью еще раз. Нам все же нужны талантливые авторы, мне нужны, – он с силой сжал мое бедро, второй рукой пытаясь залезть мне в кофту.
Ну уж нет! Не на ту напали, ваше толстожопое светлейшество. Я схватилась за первое, что попалось мне под руку и саданула начальник по руке. К его несчастью, ближе всего лежало пресс-папье, еще сталинских времен, с красным серпом и молотом. Тогда все делали на совесть. Это я поняла, когда начальник с визгом поросенка спихнул меня на пол и запрыгал около стула, тряся рукой и извергая нечленораздельные вопли.
– Лахудра! Пошла вон! Уволена! Без отпускных! Без оклада! Чтобы духу твоего в издательстве не было!
Он продолжал прыгать и вопить, а я спокойно встала (торопиться мне уже некуда) и гордо вышла из кабинета. Моя карьера журналистки на этом, видимо, была закончена. Этот жирный боров такого не прощает, многие девочки, отказавшие ему, так и не нашли потом работу в журналистике. Ну и черт с ним!
Я собрала свои вещи, все уместилось в мою дамскую сумочку. Благо, журналистам для работы нужен только карандаш и блокнот.
На улице кипел рабочий полдень, кто-то торопился с поручениями, кто-то на обед, только мне спешить было больше некуда.
