г. Дербент, частный сектор, 3 июня 2010г.
Руки предательски дрожат. Крепче сжимаю холодную рукоять пистолета, ставшего неожиданно тяжёлым. На плечи давит груз ответственности за выбор, который я сейчас сделаю. Нажать на курок или опять струсить.
Последние секунды на раздумье.
От нервного перенапряжения по щекам текут слёзы, капая с подбородка на грудь. Часто моргаю, чтобы не терять зрительный контакт с мишенью.
Мишень стоит напротив и даже не пытается защищаться. Смотрю в холодные, серые глаза. Чистые, практически прозрачные. Абсолютно безэмоциональные. В них снисходительность и толика любопытства, больше ничего. Если бы я увидела там страх за собственную жизнь, сожаление, раскаяние – хоть что-то человеческое! Это помогло бы мне принять решение, проявить милосердие, дать ему шанс. Но он не собирается облегчать мне задачу.
– Сними с предохранителя. – Выпрямил спину, став ещё выше и небрежно сунул руки в карманы широких спортивных брюк.
Даже сейчас смеётся надо мной, сукин сын! Думает, не смогу. Кишка тонка. Наверняка, всё это время он считал меня неразумным, ни на что не способным существом. Как бы ни так! Бросила короткий взгляд на оружие в руках, оттянула предохранительную скобу вниз, сняв с затворной задержки. Отец учил меня этому когда-то. Не думала, что пригодится.
– Умница. Теперь прицелься и мягко нажимай указательным пальчиком на курок. Не резко, иначе собьёшь прицел.
– Заткнись! – голос подвёл, получилась не угроза, а жалобная просьба.
Делает полшага ко мне: «Целься вот сюда, или сюда». Стучит пальцем себе по виску, затем по груди, в области сердца. При этом его губы изогнуты в усмешке, словно всё происходящее его забавляет.
– Стой на месте! – срываюсь на крик. Он что, не понимает, что его жалкая жизнь сейчас в моих руках?!
Неоднозначно хмыкнул, достав руки из карманов и разведя их в стороны: «Я всего лишь помогаю тебе, малая. Чтобы наверняка». При этом медленно сокращает дистанцию между нами.
Обескуражена его реакцией. Он блефует или реально не боится? Но это же невозможно! Мы все боимся умереть.
Чувствую, как паника накрывает, обволакивая сознание густым туманом, блокирующим способность здраво мыслить.
