ГЛАВА 1.
Зал суда был заполнен до отказа. Уважаемые господа и их дамы, юные студенты юридического факультета и обычные зеваки, не пропускающие ни одного заседания, наполняли помещение гулом голосов. Все они пришли понаблюдать за процессом, где Верховный Судья должен был вынести вердикт заключенной под стражу служанке.
– Встать, суд идет! – объявил пристав.
Присутствующие поднялись. Их примеру последовала и обвиняемая, хоть и с опозданием. Хрупкая девушка, заключенная в клетку в середине зала суда, низко опустила голову, испытывая страх и стыд одновременно.
Судья, высокий и худощавый мужчина в очках лет пятидесяти, в белоснежной мантии, будто олицетворяющей честность правосудия, прошёл к массивному столу на возвышении.
– Всем садиться, – произнес он, ударив судебным молоточком.
Стало тихо, зрители замерли, ожидая речи вершителя судеб.
– Талавиния Харт, ты знаешь, зачем тебя привели в здание суда? – Темные глаза судьи, полные равнодушия, взглянули на девушку поверх очков. Он не собирался быть с ней учтивым и уважительным, она не заслуживала этого по социальному статусу.
– Я не знаю, господин Судья, – тихо ответила девушка.
Тала говорила правду, она действительно не знала, почему оказалась здесь. Конвоиры вместе с дознавателем пришли рано утром, буквально вытащив ее из постели. Сказали, что она арестована и сегодня же ей предъявят обвинения. Закованную в наручники ее везли к зданию суда на аэробиле для заключенных, лишенного окон и оборудованного кодовыми замками, во избежание побега преступников. Переодеться разрешили уже в здании суда, в ту одежду, которую Тале все же позволили взять с собой. И теперь, представ перед Верховным Судьей и тысячей любопытных глаз, переживая отчаянье и страх, Тала жаждала знать, по какой причине оказалась здесь.
– Твой хозяин, – тем временем продолжал блюститель закона, – достопочтенный Виктор Ток, обвиняет тебя в краже фамильной драгоценности, – мужчина выдержал паузу, – Перстня Правды. Что ты можешь сказать на это?
– Это ложь, я ничего не крала! – воскликнула Тала, чувствуя, как от возмущения у неё начинает стучать в висках. – И никогда бы не украла в доме семьи Ток даже куска хлеба. Спросите господина Виктора! Я давно у них работаю, он знает, какой я человек.
