– Из тебя никогда не выйдет ничего путного!
Женщина с лохматыми грязными волосами, в ободранном халате, держа в руках старый, местами дырявый тапок, со всей злостью лупила им по маленькому хныкающему комочку, который забился в угол и пытался руками прикрыться от ударов.
– Маленькая шмарь,– после каждого слова раздавались все новые и новые хлопки, – больше никогда не смей вылезать из этой комнаты, когда у меня гости! Чтобы я не видела твоего поганого личика с этим тупым выражением, поняла? Неблагодарная сволочь!
Ее рука уже ныла от такой непрошеной нагрузки. Женщина в сердцах плюнула, оперлась о стену, и, шатаясь, с третьей попытки надела тапок на босую ногу. Тяжело дыша, она кое-как поправила волосы и выпрямилась. Некогда ясные, голубые ее глаза были теперь блеклыми, с легкой желтизной, и, казалось, не выражали ничего. Кожа под ними давно провисла мешками, один глаз сейчас был обрамлен красной рваной раной, и под ним уже намечалась грядущая синева—спасибо Толику, ее старому знакомцу. В самый разгар совместного веселья тот ухватил за руку маленькую воришку, стащившую со стола кусочек колбасы, и сильно разозлился от такого бессмысленного расточительства хорошей закуски, а когда подруга по распитию веселящих напитков в ответ стала кричать на него и толкаться, со всего маху ударил ее по лицу.
– Бешеная же ты баба, Натка, – Толик, отскочив на пару метров, схватил со стола наполовину выпитую бутылку с прозрачной и невинной на вид жидкостью и, бормоча под нос что-то про женщин, политику и весь такой-сякой мир, поспешно покинул квартиру.
Этот день у Наташи не задался с самого начала: нутро уже с раннего утра словно полыхало огнем, и она искала облегчения везде—сходила к соседке снизу, в сотый раз пытаясь занять хоть немного денег, потом решила прогуляться до круглосуточного кафе неподалеку, где частенько собирались некоторые ее друзья, когда было что отметить – впрочем, это случалось чуть ли не ежедневно. Рано утром в кафе было еще пусто, и лишь продавщица хмуро выглядывала из-за прилавка:
– Чего тебе?
– Чего-чего, – негромко пробурчала Наташа и посильнее закуталась в свое затертое, с аккуратной заплаткой на одном локте, пальто.