Не люблю я таких женщин! Всегда считал, что мужчина сам должен выбрать себе подругу, а эта девица первой подошла ко мне, взяла мою руку в свою и бесцеремонно спросила, как приказала:
– Давай дружить?!
Вокруг нас шумела-гудела толпа народу, а она, нахалка, не отпуская мою руку, все заглядывала мне в глаза и упрямо повторяла:
– Давай дружить! Я – Алена, но ты, так и быть, можешь звать меня Аленушкой. А ты кто – Иванушка?
– Почему это я вдруг – Иванушка? Я – Валерий Борисович!
– Ха-ха, глядите-ка на него – Борисович!
Я, обидевшись на эту противную девицу, с трудом освободил затекшую руку из ее крепкой ладошки и отошел к своей, мужской компании.
Не люблю я таких женщин, и вообще – рыжие не в моем вкусе! Во-первых, сейчас в моде длинные волосы, а у этой – коротко остриженные рыжие кудри, перехваченные обручем с каким-то дурацким бантом на боку. И она, как назло, проходу мне не дает – целый день по пятам, только и слышу:
– Ну, Валер, давай дружить!
Только дома я, наконец, забываю про эту приставучую девчонку. А наутро – все начинается сначала. Но для себя я решил: завтра же, не откладывая, твердо, по-мужски, поговорю с ней! Наутро, едва завидев, она подбежала и протянула мне огромный рыжий, как и ее волосы, апельсин.
– А я что, апельсинов не видел? —
Так и сказал ей, а она, глупая, подняла на меня свои огромные (и как я раньше этого не замечал?) зеленые глаза, в которых медленно закипали слезы обиды. Мне стало не по себе: я никогда ранее не видел таких чудесных глаз, в которых не слезы – звездочки – сверкали в лучах яркого летнего солнца.
От растерянности и жалости к Алене я взял этот несчастный апельсин и разделил его на две равные части. Мы сели на ближайшую лавочку, я, как старший (на целых полгода!), вытер ей салфеткой глаза, и (а что еще мне оставалось делать?) помахав ею, как солдат белым флагом – сдался девчонке в плен.
– Согласен! – сказал. – Давай дружить! – и протянул ей половинку апельсина.
Молча съели мы это оранжевое лакомство, и мне показалось, что никогда и ничего вкуснее этого я не ел.