Перекрестившись, стучу. И, лишь услышав басовитое "входи" по ту сторону дверного полотна, поворачиваю резную ручку.
– Вы звали, дядя? – спрашиваю вежливо, ступая внутрь кабинета и аккуратно прикрывая за собой массивную дверь.
Тяжелый взгляд Алана Дадурова, моего официального опекуна, мгновенно впивается мне в лицо острыми гарпунами.
Изобразив смирение, как принято делать всем женщинам в этом проклятом доме, опускаю голову и семеню в центр темного кабинета.
– Звал-звал, Наталья, – дядя задумчиво поглаживает седую бороду, наблюдая за мной, – Через три недели у нас станешь совершеннолетней, верно? – то ли спрашивает, то ли утверждает. И голос при этом задумчивый и одновременно стальной.
Настолько стальной, что у меня ледяные мурашки бегут вдоль позвоночника.
Я бы предпочла, чтобы Дадуров о моем совершеннолетии не помнил. Чтобы вообще о моем существовании забыл. Мне осталось продержаться меньше месяца. Каких-то несчастных три недели, и я смогу отсюда сбежать. Не знаю еще, как именно, но смогу!
– Я уже говорила, Алан Фидарович, что не хочу праздновать, – робко отзываюсь вслух, так и не поднимая глаз на своего ненавистного родственника.
Слишком много он может увидеть в моем взгляде. Например то, что я буду не против, если он сдохнет прямо сейчас.
– Праздник она не хочет… Ха! Условия ставишь старшим? А долг перед семьей ты исполнить не хочешь?! – тут же с нажимом вопрошает Дадуров и подаётся ко мне через стол.
Молчу, переминаясь с ноги на ногу. Колени ватные. Страшно узнать, что он имеет ввиду под словом "долг", но я догадываюсь. И от этого на висках выступает испарина.
Нет. Только не это. Нет…
– Ну что молчишь, Наталья? То не заткнуть тебя – шибко умная! А как прямо спрашивают, так и воды в рот набрала! – дядя начинает сердиться.
Бурчит крепкие ругательства себе под нос, не предназначенные для ушей невинных праведных девушек.
Впрочем, моя праведность для него всегда была под вопросом, начиная с обстоятельств моего рождения, и потому Дадуров никогда особо не стеснялся меня.
Еще бы. Кто я такая в его глазах? Зачатая вне брака. Плод греховной любви его младшей сестры и ее охранника. Нищего по меркам клана Дадуровых, наглого иноверца.
