Моя свекровь рыдала так отчаянно, что приводила окружающих в еще большее оцепенение. Хоронить своего сына – нелегко. Я же отрешенно совершала необходимые действия, как будто была на своей работе… контролируя процесс прощания с моим мужем, известным артистом Грегори Каменски. Собралось так много народу, что церковь еле вмещала всех пришедших. Все это напоминало мне хорошо организованное мероприятие, смысл которого я явно не улавливала. В тот момент было странно все: слезы на глазах людей, нескончаемая грусть и странные слова в мой адрес, что «все будет хорошо, ты только держись!» Но больше всего запомнились последние аплодисменты, адресованные моему мужу, создавалось впечатление какого-то спектакля, который я не хотела смотреть, но на который пришли все.
Вернувшись с грустного мероприятия домой, у меня возникло необъяснимое чувство, будто чего-то не хватало. А точнее, кого – моего мужа. Осознавая, что хочу побыть с ним в последний раз, я пошла в спальню. Бросив взгляд на его одежду, я прижалась к ней, пытаясь уловить его запах, почувствовать его и не отпускать. Но он как будто ускользал от меня, и я не могла понять, что не так. Слез не было, вернее, было какое-то непонятное состояние, абсолютно мне незнакомое. Некая невесомость, другое измерение, другая жизнь.
Несмотря на все происшедшее, моя голова была ясной. Но именно в этот вечер я впервые почувствовала Страх. Страх, который уже основательно успел поселиться внутри меня и который все время твердил: «Ты не справишься!» А во мне это эхом отзывалось: я не смогу, не справлюсь, не буду, не хочу, чтобы было так.
Эта была первая ночь без Грегори, и мне было не по себе. Мари, моя дочь, подошла ко мне:
– Мамочка, можно я буду спать с тобой? Мне страшно! – без слез, но с большой грустью сказала она. Маришка даже не плакала, когда узнала, что папы больше нет. Хотя она очень эмоциональная девочка.
Мартин, мой сын, молча смотрел на нас и неожиданно прижался ко мне. Мои глаза выдавали страх перед неизвестным, и это было невозможно скрыть от детей. Не сговариваясь, мы поняли, что эту ночь мы проведем вместе. Усталость взяла свое, и мы, обнявшись, провалились в тревожный сон.
