1. Пролог
Стою у окна, скрестив руки на груди, и думаю. Напряжённо думаю, что будет дальше. Поможет ли мне столь отчаянный шаг, или я зря всё затеяла? Вчера по городскому каналу показали моё интервью. Я напросилась, чтобы у меня взяли его совсем не ради той мизерной суммы, которую получила.
Не ради неё…
В дверь квартиры кто-то яростно тарабанит, отчего меня бросает в пот. Руки трясутся, ведь я догадываюсь, кто может бить кулаками с такой злостью.
Неужели сработало?
Кровь стучит в висках.
Лёгкие обжигает, и воздуха становится слишком мало.
Открываю, даже не посмотрев в глазок, и меня буквально сметает назад. Бывший хватает меня за плечи и заставляет отступить, пропустив его в квартиру.
- Какого дьявола ты творишь, Эля? – рычит Ринат, глядя на меня горящим взглядом.
Он больше напоминает быка на корриде: разъярённый, смотрит на красную тряпку в руках тореадора и готов растерзать не только её, но и того, кто удерживает столь манящий плод.
- О ч-чём ты? – испуганно спрашиваю и вся сжимаюсь от страха.
Конечно, я знаю о чём. Я ждала его визит, рассчитывала, что он явится сюда, чтобы заставить меня ответить за свои слова, и тогда ему придётся услышать меня. Вот только с самого начала всё пошло не по плану, и теперь мне приходится действовать исходя из обстоятельств.
- Ты зачем это жалкое интервью дала по телику?
Ринат поджимает губы и ждёт объяснений. Он пыхтит и зло смотрит на меня, а я вспоминаю, как раньше он прижимал меня к себе, жарко целовал и говорил, что никому и никогда не даст в обиду.
Сам потом обидел и не поморщился.
Смешно даже.
- Чтобы ты обратил внимание на то, что твой сын нуждается в лечении, ведь по-другому до тебя не достучаться.
Стараюсь скрывать дрожь голоса. Тяжело говорить, когда тебя трясёт, разрывает на части от такой устрашающей близости.
Мирон выглядывает из комнаты. Сына не должно быть дома, я рассчитывала, что мама заберёт его к себе на день, но она позвонила и пожаловалась на высокое давление, из-за которого в город они с отцом выбраться не смогли. И Мирону пришлось остаться. Не хотелось мне, чтобы он стал свидетелем такого разговора, но что поделаешь? Теперь уже ничего.
