(на реальных событиях)
18+
Он был красив, как бог. Дима… Димочка… Диманский… Девчонки бегали за ним табунами. При этом каждая втайне мечтала, чтобы хоть один взгляд он подарил именно ей. И ведь многие из воздыхательниц по женским меркам были очень даже ничего. Но он выбрал совсем другую. Серенькую мышку Катю Савостину из параллельного 11-го «Б».
Девушки недоумевали: как так? Дима – сын какого-то там по счету зам-пом-мэра, каждое утро выходивший из папиной чёрной «Ауди», в кожаном костюме, с дорогими часами и не менее дорогим смартфоном последней модели. И вдруг – Катя Савостина! Дочь санитарки хирургического отделения местной больницы. Безотцовщина и без малейшего намёка хоть на какое-то приданое.
И, тем ни менее, всё случилось довольно быстро. Следом за выпускным вальсом прозвучал марш Мендельсона, а ещё через пару месяцев кто-то из бывших одноклассниц уже смаковал темку: Катю видели в отделении патологии беременных. Судя по всему, лежавшей там на сохранении.
Это было правдой. Катюша и Дима ждали двойню. Двух дочерей. Где-то в конце ноября. Уже и придумали им имена: Ниночка и Маришка. Беременность, больше половины которой Катя провела в стационаре, протекала сложно. Благо, мама работала рядом и, как могла, старалась помочь и поддержать дочь.
А потом начались бессонные ночи, пелёнки, памперсы, нехватка молока и, как результат, ссоры молодых родителей между собой. И если Катя (по совету мамы) старалась чаще смолчать, то мама Димы, активно вмешивающаяся в жизнь детей, в принципе не знала, что такое деликатность. Причина была банальной: не та партия досталась любимому чаду. Парень дружил со спортом, мечтал о карьере тренера. Только поступил в институт, а тут – семья! Да ещё и дети.
И сколько бы Дима не уверял мать, что мужчины не всегда женятся на тех, кого любят, всю свою обиду она все-равно вымещала на так некстати ещё и молчавшей невестке.
Сама Альбина Сергеевна в недавнем прошлом – лимита-лимитой. Так уж, видимо, у тех, кто «из грязи – в князи», чаще всего и бывает. Бей своих, чтобы чужие боялись. Те же бояться и не думали – особо и не запариваясь на условностях, ловко лавировали между чувствами и долгом. В этом и был весь Дима.
