1. Пролог
Это обычный день. Такой же, как и все остальные. Просто немножечко другой… Нервно оправляю юбку и легонько хлопаю себя по щекам, чтобы нагнать румянец. Подумаешь, решила уволиться. Сотни работников проходят эту процедуру ежечасно. Так что прилепила улыбку к губам – и вперёд!
По лицу проходит судорога, и уголки рта едут вниз.
Позорище!
Да что с тобой такое, Лиля?! Соберись, ты ведь так этого ждала!
Делов-то – зашла, бросила заявление на стол, и через пять минут свободна.
Медленно качаю головой. Боже, какой восхитительный самообман!
Я ведь прекрасно знаю, что просто не будет. Фролов эгоист. А эгоисты не любят делиться игрушками, даже если эти игрушки никогда не были нужны.
- Котик, сметы! – грохочет из-за приоткрытой двери.
Нет, все же лукавлю. Иногда Фролов нуждается во мне, но только в качестве калькулятора, ежедневника и жилетки в одном флаконе.
- Уже несу! Руслан Леонидович… – добавляю тихо.
Еще раз критически оглядев себя в зеркале, поправляю шейный платок, смахиваю невидимую соринку с плеча и, подхватив папку, достаю из шуфляды заветный листочек.
Ну всё. С богом.
Круто разворачиваюсь и иду в кабинет.
Лишь для вида обозначаю свое присутствие стуком – Фролов на это не реагирует. Закопался в бумагах, голова склонена, пиджак на распашку, а рядом валяется несколько сломанных ручек.
С самого утра Руслан Леонидович изволит гневаться: с договорами вышла накладка, заказчик напортачил… Плохо! Может, немного подождать с увольнением?
Мысленно отвешиваю себе подзатыльник.
Дура ты, Лилька, и не лечишься. Поставит он подпись, даже не бровью не дернет. Уже завтра тут будет заседать какая-нибудь хорошенькая Барби. В фирме их изобилие, и каждая думает, что пробравшись на мое место автоматически получит допуск в постель генерального.
Ха-ха! Наивные сладенькие дурочки… Фролов никогда не спит с подчинёнными.
Правда, исключение все же было… Один раз. По нервам тянет фантомной болью и тут же отпускает. Все в прошлом.
Крепче сжимаю папку и иду вперёд.
Как символично! От порога до стола Руслана Леонидович пятнадцать шагов. Пятнадцать лет назад я бы просто не осмелилась их сделать. Умерла бы на первом, захлёбываясь горечью восторга и ядом обожания.
