«А я хочу поцелуй на губах,
И счастья огромного на двоих,
И чтобы носил ты меня на руках,
А я читала в глазах твоих
О том, что любовь и есть, и будет,
И я в этом мире одна такая,
О том, что душа ничего не забудет,
И что тебе не нужна другая».
Строчки стихотворения, сочиненного когда-то в юности и уже забытого за давностью лет, неожиданно всплыли в памяти и назойливо звучали в голове под мерный перестук вагонных колес.
За окном поезда мелькали, сливаясь в одну пеструю линию, березы и елки, поблескивали блюдца воды, болотцами подкравшиеся к полотну железной дороги. Вагон покачивало, хотелось спать. Подавив зевоту, Ольга прикрыла рукой глаза, чтобы скрыть от попутчиков их усталость. Сидящая напротив супружеская пара, разгоряченная пивом с «кириешками», не обращая на нее внимания, резалась в карты, громко обсуждала подробности своей поездки к друзьям. Ольга старалась не вслушиваться в их разговор, уйти с головой в чтение очередного бестселлера, но у нее ничего не получалось. Глаза слезились от скудного освещения, очень хотелось спать, и ей с трудом удавалось не зевать во весь рот.
Она отложила книгу и отправилась в коридор. Четвертый пассажир из ее купе, сухощавый пожилой мужчина, задумчиво смотрел в окно. Ольга подошла к другому окну, стараясь не привлекать к себе внимания, и стала смотреть на убегающие деревья.
Поездка была не в радость, скорее даже в тягость. Она злилась на себя за то, что не сумела сказать главному редактору решительное «нет». Ей не нравилось задание, неприятен был город, куда пришлось отправиться.
Много лет назад она обожала узкие улочки и деревянные дома в историческом центре Рязани. Когда Ольга приехала туда в первый раз, ей было семнадцать лет. Она с робким удивлением дотрагивалась до толстых темных бревен, из которых были сделаны срубы, и с восторгом смотрела, задрав голову, на уходящие в синюю высь сосны. Ей нравилось гладить стволы берез и жевать терпкие иголки елей. Ольгу восхищал этот поистине русский край, столь не похожий на родные жаркие степи, где прошло ее детство. Она полюбила Рязань всем сердцем, ей нравилось приезжать туда. Но потом все изменилось, и долгие годы она непроизвольно морщилась при одном его упоминании.
