1. 1. Ярослава
Мой новый дом на ближайшие несколько лет — студенческое общежитие — встречает меня громкими голосами, смехом, оживлением и предвкушением чего-то большого и значимого. Ощущаю кожей коктейль непривычных бурных эмоций, чужих и незнакомых, но сладких.
Я вглядываюсь в чужие лица, улыбчивые и серьёзные, пытаюсь угадать, кто из них станет мне другом. Вот та высокая темноволосая девушка? Или тот парень с пирсингом в носу? А может, хмурая бледная блондинка, которая расхаживает от стены в стене и с кем-то ругается по телефону?
Студенты парами стоят у входа, кто-то курит, громкий смех сотрясает воздух. Компаниями побольше собираются в холле, снуют по коридорам с коробками наперевес. Вокруг меня столько незнакомых лиц, они сливаются в большое размытое пятно, и на мгновение теряюсь. Останавливаюсь, как вкопанная, не ощущая веса вещей, но радость от того, что скоро буду причастной к этой новой шумной жизни, заставляет широко улыбаться.
Моя комната на третьем этаже, я волоку туда свои пожитки, пытаясь унести всё и сразу. Колесики чемодана жужжат по полу, рюкзак оттягивает плечо, а коробка с канцелярией опасно кренится в сторону, норовит выскользнуть, пока поднимаюсь по лестнице.
Ага, вот она, нужная дверь, и я толкаю её плечом, едва не заваливаюсь внутрь, споткнувшись о порожек.
Внутри две кровати, письменный стол и старый плакат, оставшийся, вероятно, от прошлых жильцов — простенько, но чисто и уютно. От радости хочется выплясывать. Я сваливаю на пол свои вещи и исполняю танец победительницы, счастливая, что пришла первой и меня пока никто не видит.
Жужжание в заднем кармане любимых джинсовых шорт отвлекает от танцев, а улыбка слетает с губ. Мама.
Моё решение переехать в общежитие, а не снимать крошечную комнатку у нашей дальней родственницы, в доме которой пахнет кошками и пылью, далось родителям нелегко. О, сначала они вовсе не желали меня слушать! Такой ор стоял, я чуть слуха не лишилась, но продолжала стоять на своём, упорно закусывая губу, и тон родителей со временем стал мягче, хотя они и не собирались сдаваться.
«Но у тёти Нины ведь можно замечательно устроиться!» — убеждала меня мама, а папа согласно кивал, хмуря брови и сжимая губы в суровую нитку. Он у нас молчаливый, а ещё пытается изо всех сил показать, что его мнение — решающее, а сам он — самый главный в доме, только бо́льшего подкаблучника сложно найти. Как мама решит, так и будет, потому всю свою энергию и аргументы я направила только на неё, и с ней ругалась, отстаивая своё право на свободу.