– Вика, привет! Ты уже слышала про нового хозяина торгового центра?
– Привет, Тай. Нет. Да и какая мне разница? – отвечаю подруге, выходя из автомобиля возле продуктового супермаркета.
– Ну, не знаю. А вдруг выгонят?
Задумываюсь на секунду. На то, чтобы открыть свой молодой и перспективный бизнес – детскую танцевальную студию, я оформила внушительный кредит в банке. В помещении выполнен ремонт, закуплено оборудование. Если выгонят? Это будет катастрофа!
Блин.
– У меня договор, – отвечаю растерянно.
Тая удручающе вздыхает.
– Вика, ну какая ты наивная…
– Ладно, – отмахиваюсь. – Потом поболтаем.
Прячу телефон в сумку и жду возле больших вращающихся дверей своего сына.
Марку девять лет.
И это необычайно сложно.
На прошлой неделе школьный психолог заявила мне, что у моего сына в полном расцвете бушует ранний подростковый возраст. Оказывается, дети сейчас развиваются по какой-то ускоренной природой программе. Конечно, определенную роль сыграли сложные семейные обстоятельства.
На самом деле, подростковый возраст многое объясняет.
Например, то, что сын десять минут не выходит из машины.
Мрачно наблюдаю, как он всё-таки сжалился над матерью и выбирается из автомобиля. Боже, когда мой ребенок успел так вырасти?
– Мам, почему мне нельзя посидеть в машине? – возмущается Марк.
– А кто мне поможет?
– Ненавижу магазины. Почему нельзя заказать доставку?
Оставляю этот бунт без ответа и вручив ему тележку, прохожу в торговый зал. Пока петляю между витрин, продолжаю накручивать себя после разговора с Таей, размышляю о смене своего арендодателя.
Начать заниматься танцами с детьми, было моим осознанным желанием. В прошлом я довольно успешный банковский сотрудник. Руководитель отдела по работе с корпоративными клиентами. Наверное, ничего бы так и не поменяла, если пару лет назад не купила абонемент в танцевальную студию одного известного танцора.
В общем-то, всё и началось с этого злосчастного абонемента… Кто-то признался бы, что вся жизнь под откос.
А я по прошествии двух лет скажу, что всё к лучшему…
Всё, кроме бессонных долгих ночей со своим чувством вины. Вины и бессилия оттого, что ничего не изменить. Ничего и никогда.
