Черт побери, он знал, как нелегко придется, но не представлял, что все эти люди окажутся столь предсказуемыми.
Лорд Дебен вышел на террасу, совершенно безлюдную из-за моросившего дождя, прошагал прямиком к каменной балюстраде и, устало опершись о нее, сделал несколько глубоких глотков ночного воздуха, не отравленного ароматом духов, запахом пота и свечного жира.
Хозяйка сегодняшнего приема, леди Твининг, первой повела себя именно так, как ожидалось. У нее едва глаза из орбит не выскочили, когда она узнала мужчину, на руку которого опиралась вдовствующая леди Далримпл. Прежде ему лишь раз доводилось присутствовать на балу – четыре года назад. То был прием в честь его сестры, блестящее событие, хозяином которого стал он сам. Он понимал недоумение леди Твининг, с чего это ему вдруг вздумалось сопровождать леди Далримпл, эту поборницу хороших манер, на столь неинтересное мероприятие, да еще в доме, ничего общего не имеющем с привычным для него пикантным кругом общения.
Пока они медленно поднимались по лестнице, леди Твининг напряженно решала дилемму, созданную его появлением. Едва ли она осмелится не принять его, ведь сама же отправила его крестной приглашение, а он выступал в качестве ее сопровождающего. Тем не менее очень хотелось указать ему на дверь! Ясно, что позволить ему присутствовать на балу, где собралось множество благородных девиц, равносильно тому, чтобы открыть дверь курятника перед лисицей.
Но ей не хватало мужества высказаться прямо. Когда подошла очередь приветствовать его, она произнесла лишь общие фразы о том, какая честь для нее принимать его у себя, она и не чаяла, что такой высокородный лорд почтит ее своим присутствием…
В действительности последние слова вслух сказаны не были, но подразумевались. Визит самого настоящего графа – большая удача, значительно превосходящая потенциальную опасность, которую он представлял для морального облика общества.
При мысли о гостях на этом балу губы лорда Дебена скривились в презрительной усмешке. Все они делились на две группы. К первой относились те, кто в его присутствии хлопотал и кудахтал, подобно встревоженным курам, спешащим на защиту своих драгоценных цыпляток, а ко второй те – тут он поморщился, – кто преследовал корыстные цели.
