1. 1. Горько-сладко
Я стояла в просторной ванной комнате Кирилла Кохановского. Правое плечо было забинтовано, а рука зафиксирована поддерживающей повязкой. Кирилл меня раздевал: снял свитер с пятнами крови, расстегнул и стащил испачканные в песке джинсы, помог избавиться от белья марки «Шведский тигр». Спустил трусы до пола и подождал, пока я вышагну из них.
Мне было неловко, что я ношу мужское бельё и что мой лобок не эпилирован. За пару недель рабочего простоя и страданий по Молчанову моя гигиена пошла прахом. Кожа не лоснилась от пилингов и увлажняющих обёртываний, на голенях и лобке взошли светлые волоски, гель-лак на руках и ногах катастрофически отрос и кое-где облупился. И даже пятки не сияли младенческой розовостью. Всё это вгоняло меня в стыд, при этом доставляя некое извращённое удовольствие: вот ты хотел меня — получи. Теперь ты видишь, какая я некрасивая, слабая и несексуальная. Теперь ты знаешь все мои тайны.
Кроме одной, самой главной. Но эту тайну увидеть глазами нельзя: она похоронена глубоко в моём сердце.
Я покосилась на Кирилла. Ширинка на его лёгких льняных брюках чуть оттопырилась — или мне померещилось, или у него случилась эрекция. Но я же теперь не девушка по вызову, я его подруга. Я не обязана что-то предпринимать по поводу его эрекции.
Мы начинали всё сначала.
Кирилл тоже разделся, оставшись в одних боксёрах. Он замотал повязку на плече пищевой плёнкой и завёл меня в душевой «уголок» — нишу два на два метра, отделанную брутальной серой плиткой. Закрыл за нами стеклянную дверь. Сверху нависал квадратный стальной душ с функцией дождя, которым я пользовалась в прошлое посещение, но сегодня Кирилл взял маленькую ручную лейку. Пощёлкал рычагом, выбирая режим струи, и включил воду. Она лилась почти совсем без напора, словно вытекала под действием силы тяжести. Кирилл боялся причинить мне боль сильной струёй: на моих плечах, шее и руках было множество мелких царапин и ранок.