Мирон
Сегодня у малой день рождения, Машке исполняется три года. Огромной семьей Серовых отправляемся в детское кафе, недавно открывшееся недалеко от нашего дома.
– Как называется? – спрашиваю у сестры.
– «У Аленки и Алешки», – отвечает Валя с улыбкой.
– Кто-то решил увековечить имена наследников, – громок смеется Тарас, супруг Валентины.
– Похоже на то, – улыбаюсь я.
Заходим в кафе. Здесь царит дружелюбная обстановка. Дорого-богато. Помпезно.
– Теперь понимаю, почему вы хотели отметить именно здесь. – Глажу Машуню по головке. Горжусь ею. Умная девчонка растет. Красивая. И имя ей я выбирал!
Маша меня сильно любит.
– Милая, давай ручки помоем, – Валя берет девочку за руку, и уводит прочь.
Я бросаю барсетку на стол, снимаю светло-серый праздничный пиджак, бросаю его на стул.
– Вася, присмотри за вещами, – командую другу и направляюсь мыть руки.
Неожиданно мое внимание привлекает чужой детский праздник. А еще женский голос. Знакомы до боли, до тошноты. Он впивается мне в грудь миллионом отравленных стрел, и я резко останавливаюсь, пытаюсь откашляться.
– Какого? Этого не может быть!
Делаю всего четыре шага… и попадаю прямиком в ад. В свое давно забытое прошлое.
В отдельном банкетном зале разношерстная компания празднует день рождения сразу двух детей. Малыши – мальчик и девочка сидят во главе стола и сладко улыбаются гостям.
Я не вижу их лиц, только пышные прически. У мальчишки русые волосы, удлиненные и уложенные как у девчонки! А у девчонки белокурые волосики, пышные, с кудряшками, уложенные аккуратно по плечам.
Детям года по четыре. Впрочем, мог бы не гадать, потому что на стене написано ярко огромными буквами: «Нам четыре!» «Алеша и Алена».
Одеты под стать друг другу – на девчушке белое платье с рюшками и оборками, на мальчишке – белая рубашечка с вычурным воротничком.
И лица у детей до боли знакомые. Настолько, что в груди снова что-то колет. И внутри меня что-то ломается, будто кто мой стальной хребет только что переломил.
– Нет! – рычу так громко, что гости вскидываются и поворачивают головы в мою сторону.
А та самая, которую хотел забыть столько лет, отделяется от гостей и спешит ко мне.