– Мааам… Ну ты опять, что ли!
От возмущенного крика сына голова дергается вверх.
Черт!
Заснула, всё-таки. Сидя за столом, прямо за ноутом, используя клавиатуру в качестве подушки.
Так, это ж сколько я проспала?
Щурясь от яркого света, бьющего в окно, смотрю на часы.
Ага, восемь утра. Помню, что в полпятого ещё не спала. Потом я ещё в проекте дохренища чего успела сделать. На это ушел приблизительно час с небольшим.
Значит, вырубило меня, где-то, к шести утра.
– Мам! Ты вообще меня слышишь?! – перед лицом щелкают пальцы сына.
И сразу же материализуется чашка кофе, при виде которой я не могу сдержать радостный стон.
– Минуту, Тём, – хриплю со сна, вцепляясь в кружку. – И мамочка тебя не только услышит, но и вообще поймет, что означают те слова, которые ты мне говоришь.
Артем фыркает, но терпеливо ждет, пока я, закрыв глаза от наслаждения, в несколько больших глотков выпиваю крепкий кофе с ударной дозой сахара.
– Всё! – открываю глаза, ставлю пустую кружку на стол и, крутанувшись на стуле, разворачиваюсь лицом к своему самому любимому мужчине в моей жизни.
И, как обычно, в наиполнейшем умилении любуюсь своим самым крутым, как я считаю, проектом в своей жизни.
Тёмка у меня вымахал под два метра роста. Характер – золото. А красотой неописуемой пошел, само собой, в меня родимую, только с другим цветом волос.
От бывшего мужа, придурка-отца, слава Богу, ничего не досталось. Ну, почти. Даже фамилию Тёмыч поменял на мою девичью, как только ему стукнуло восемнадцать.
Помню, на мой осторожный вопрос, а стоит ли менять, мне тут же прилетело:
– Мамуль, нафига мне фамилия того, кого в последний раз я видел в два года.
Эх, повезет-то как той, которой достанется такое сокровище.
– Нам нужно серьезно поговорить, – знакомая песня, – каждый раз одно и то же. Ты понимаешь, что такой график вредит твоему здоровью? – ну… припев я, собственно говоря, тоже наизусть знаю.
И сына своего знаю прекрасно.
В лучшем случае, нотации продлятся минут десять.
– Ну, Тё-о-ом… – начинаю хныкать с мольбой в голосе и щенячьей преданностью во взгляде.
– Не-а, даже не начинай, – он скрещивает руки на груди и сурово смотрит на меня. – Сегодня не прокатит.
