Пролог
Когда началась Эпоха Контроля, никто не заметил её сразу. Всё пришло постепенно: от хаоса, к страху, от страха – к порядку. Мир, переживший череду кризисов, устал от боли. Войны, катастрофы, эпидемии – всё это стало фоном, на котором человечество выбрало простое решение: отказаться от того, что делает его уязвимым.
Так было создано основание Системы – глобального алгоритма гармонии, построенного на подавлении эмоций. Первые добровольцы отказались от гнева. Затем – от боли. Позже – от любви. Не из жестокости. Из логики. Ведь если нет страсти, нет и насилия. Если нет тоски, нет и безысходности. Если нет любви… нет и потерь.
Архитекторы Порядка – те, кто проектировал систему, – верили в утопию через стерильность чувств. Эмоции стали сбоем. Их стирали. Их обнуляли. Из памяти, из тела, из языка. Людей переписывали. Чистили. Превращали в ровных, спокойных граждан, без лишнего внутреннего шума. Илиан был одним из них.
Илиан не просто исполнял приказы – он был тем, кто разрабатывал алгоритмы стирания, оптимизировал методы психологического давления. Он не просто выключал память – он знал, как ломать личность так, чтобы она больше не поднималась. В отделе его называли "Хирургом памяти" – за чистоту работы и холодную точность.
Он проводил процедуры без малейшего колебания. Узлы страха, зоны эмоциональных связей, следы чувства – всё стиралось по протоколу. Иногда испытуемые кричали. Иногда – молчали. Илиан не делал различий. Для него все они были отклонениями. Ошибками. Нарушениями порядка.
Когда один из испытуемых начал смеяться во время процедуры – истерично, до хрипоты – Илиан просто усилил напряжение. Смех прекратился. Он сделал пометку в протоколе: «нестабильная реакция. Подлежит полной реконфигурации». И пошёл дальше.
Он верил, что делает правильное. Он верил, что чистый мир возможен лишь при абсолютном контроле. И только спустя годы, в других снах, к нему вернулись лица. Не образы – а чувства. И тогда… тогда всё начало меняться.
Он помнил, как нажимал кнопку.
Не дрожащей рукой, не с сомнением. Холодно. Чётко. Каждое нажатие запускало процесс стирания: память, эмоции, история – исчезали, оставляя лишь серую оболочку. Он смотрел в глаза тем, кого стирал, и не чувствовал ничего. Ни жалости, ни гнева. Только удовлетворение от чистоты результата.
