Цокот каблучков приближался. Игорь вжался в тень стены. С замиранием сердца он ожидал появления девушки. Он давно заметил белое пятно ее платья. От предвкушения у него сводило судорогой ноги. «Черт, только бы никто не появился!».
Игорь успел разглядеть это воздушно-прелестное существо. Личико девушки поражало белизной и сиянием ореола волос вокруг удивительно хорошенькой головки. Игорь поначалу даже засомневался, откуда здесь, в разгар ночи, в районе, где и редкая собака пробежит в эту пору, взялось это создание. Но мысли его быстро испарились при воображении предстоящего наслаждения.
До его обоняния донеслись тонкий запах духов. «Все… вот… сейчас она покажется…». Тень изящного абриса фигурки девушки скользнула из-за угла по тротуару. Игорь, напрягшись всем телом, изготовился для броска. Инстинкт подсказал ему, когда нужно сделать бросок. Он прыгнул…
Вздрогнув всем телом, весь в горячей, липкой испарине, Игорь вскочил на кровати. Жена недовольно проворчала что-то спросонья, повернулась на другой бок и засопела. Игорь глянул на ее дебелую, напоминающую обтесанную колоду фигуру и скрипнул зубами.
Переждав, пока сердце придет в норму, он несколько раз глубоко вздохнул. Опустившись на подушку, Игорь даже и не пытался заснуть. В последние дни ему вообще не удавалось нормально выспаться. Красные веки и заторможенность вызывали у его сослуживцев иронические насмешки: «Что, Игорек, небось сниться, как муж любовницы по ночам тебе голову сворачивает?!». А то и откровенно хихикали: «Ты бы хоть сделал перерыв в любовных бдениях. Иногда, дорогой, надо высыпаться! Не то, чего доброго, полшестого тебе будет обеспечено наверняка!».
Добрые сослуживцы и его сострадательный, все понимающий дружок не знали, какие страхи измочалили нервы их всегда ровного и корректного в общении сослуживца. Случайное убийство, которым ему пришлось расплатиться за жажду запретного удовольствия, жгло сердце и рвало в клочья душу. Иногда он забывался, отвлекаясь на работе, в компании или за просматриванием расхожей видеопродукции. Но подлое наваждение, этот животный, затаившийся страх разоблачения начинал сверлить мозг, едва стоило ему остаться одному.
