Дождь… Скоро осень. Последний год моего обучения, я получу диплом.
– Черт, – я выругалась, когда случайно смахнула сумкой вазу со стола.
Молодец, Эмили, ты растяпа! Я кинула сумку на кровать и принялась собирать осколки. Из-за своей рассеянности уже побила все вазы и всю посуду в доме. Я села на корточки и собирала осколки. Волосы лезли в глаза, ещё чуть-чуть и я порежусь. А в этом есть что-то символичное… Я подняла осколок голубой вазы и пригляделась. А мы похожи… Нет, нужно скорее прогнать плохие мысли прочь, пока ещё не слишком поздно.
– Всё хорошо, милая? – папа залетел в комнату, держа в руках книгу.
– Я в порядке, а вот ваза нет, – я буркнула, сидя на полу.
Папа тяжело вздохнул и сделал шаг вперед. Сейчас снова примется за своё.
– Не подходи, здесь везде мелкие осколки, наступишь ещё! – я предупредила, папа резко замер и косо посмотрел на меня.
– Ты точно в порядке? – он спросил меня, уже, наверное, в сотый раз за лето.
Я встала и молча прошла в ванную; выкинув все, что осталось от вазы, я вернулась в комнату.
– Если я сказала, что в порядке, значит, в порядке, – я наконец ответила отцу, который по-прежнему стоял в дверях.
Я взяла сумки с кровати, завтра переезжаю в новую съёмную квартиру. Я села на пол и начала укладывать последний чемодан.
– Ты такая молодец, уверен, диплом с отличием уже у нас! – перебив молчание, радостно завопил папа.
– Ну да, наверное. Не загадывай раньше времени, мне ещё закончить надо, – не поднимая глаз, я ответила.
– Вот закончишь, я помогу тебе устроиться в Вашингтоне! – отец не переставал.
– Нет, я здесь останусь, устроюсь в Сан-Франциско, – я перебила его.
Взглянув на папу, увидела, что от его довольной улыбки не осталось и следа. Папа поджал губы и собирался с духом, прежде чем заговорить. Я знаю, что он пытается меня подбодрить, жаль, не могу ему достойно ответить. Как же хотелось завопить и сказать: «Да, всё будет отлично! Уже не могу дождаться, когда уеду в Вашингтон!»
