– Здравствуйте, Вера Степановна! – смуглый мужчина поприветствовал бабушку, сидящую у входа с книжкой в руках. Она не читала её, а тихонько дремала, откинувшись на спинку стула. Приветствие, хоть и прозвучало спокойно, но явно испугало бабульку.
– Здрасте, – презрительно ответила ему та, немного покрякивая, – и чего это тебе в такой день в библиотеку-то? Пятница. Заняться что ли нечем?
Мужчина устало улыбнулся, несмотря на ворчливость библиотекарши. Он уже привык к её скверному характеру, каким, пожалуй, страдают все люди преклонных лет. Ничего кроме слабой улыбки выдавить из себя он не смог, так как и сам не до конца понимал, зачем приходит сюда.
– Куда лучше? – спросил он.
– Дай, не знаю. Там, в конце коридора, направо, стол есть. Хочешь, туда садись. Только не мешайся особо, – бабулька махнула рукой куда-то в сторону и уставилась в книгу.
Мужчина вяло побрёл по коридору, по пути бросая беглые взгляды на стеллажи с книгами. В его внешности не было совершенно ничего примечательного. На вид ему было лет сорок, и, пожалуй, его единственной характерной чертой можно было назвать некоторое безразличие ко всему происходящему, то ли из-за вечной усталости, то ли от какой-то странной безысходности. После недавних событий ничего не хотелось. Неизвестно, как могла появиться идея новой книги в таких обстоятельствах. Ведь жизнь очень чётко показала, что не стоит больше браться за перо.
– Да, и смотри, мы в шесть закрываемся. Сегодня пятница – короткий день, – крикнула ему вслед бабулька.
Надо сказать, что Вера Степановна ворчала не со зла – просто не любила излишней шумихи и беспокойства. В душе она была добрейшей души человек, и стоило у неё поинтересоваться насчёт какого-нибудь произведения или автора, она тут же расцветала в улыбке, поднимала вверх глаза, будто представляя что-то прекрасное, и подробно рассказывала всё, что знает, порой приукрашивая повествование историями из собственной жизни. И, уж будьте уверены, знала Вера Степановна немало. Она была настоящим хранителем этого места, свободно ориентируясь среди многочисленных полок и пыльных переплётов. И к мужчине, звали его, кстати, Александр Вербицкий, бабушка относилась очень хорошо, видя в нём неподдельный интерес к литературе.
