Атамас сидел за массивным рабочим столом, задумчиво перелистывая отчёты Румана ми Норига. Его сосредоточенный взгляд был прикован к документам, а пальцы ритмично постукивали по краю стола. Когда он дочитал до конца, то с громким хлопком захлопнул папку и скривился.
– Кхорс побери! – выругался князь, раздражённо барабаня пальцами по столешнице. Он тяжело вздохнул, откинувшись на спинку кресла, и положил руки на подлокотники. – А может, Сион прав? Может, я действительно зря заигрываю с этими отпрысками влиятельных семей? Сила у них есть, а мозги, похоже, по пути потерялись. И где благодарность за то, что всё достаётся им без труда? Пусть бы выгрызали своё право зубами! А то ведь совсем расслабились... и всё это с моего попустительства!
Фыркнув, он активировал артефакт связи, вызывая Румана. Ответ ректора последовал почти мгновенно, но его вид был далёк от представительного: тёмные круги под глазами, взъерошенные волосы, мятая одежда и измождённое выражение лица.
– Что с тобой стряслось? – нахмурился Атамас, внимательно разглядывая его. – Похож на жабу, которую кхорс поймал, пожевал, а потом выплюнул.
– У сына зубы режутся, – произнёс Руман, зевая. Его голос звучал так устало, что казалось, он вот-вот уснёт на месте. – Скоро с ног свалюсь. Ещё Сион с его реформами и Грас с инициативами подливают масла в огонь… Покусал бы, да ты не разрешаешь!
– Приятные хлопоты, – хмыкнул Атамас, скрестив руки на груди. – А по поводу покусал… Смотри не подавись, да и не за что их кусать. Ты бы прислушался к советнику, да и к нашему архимагу тоже! У одного светлая голова, сила и авторитет, а другой просто гений и некромант.
– Приятные хлопоты? – скептически качнул головой Руман. – Ну уж нет, я бы так не сказал. А насчёт прислушаться к советнику и Грасу... Слушай, Атамас, не до перемен мне в этом году! Ну вот совсем! Честно! Достали! Нет, я понимаю, что во многом сам виноват и палку перегибаю там, где не нужно, но…
– У тебя что, нянек мало? – с усмешкой поинтересовался князь.
– Будут у тебя дети, может, поймёшь меня, – вздохнул Руман, снова зевая. Между ними чувствовалась некоторая фамильярность: двоюродное родство позволяло ректору говорить с князем в неформальной обстановке более свободно, чем кому-либо другому. – Жена сына с рук не спускает, а нянек готова прибить, шею свернуть, прикопать, а потом воскресить, в смысле превратить в зомби. Даже не знаю, где я так нагрешил. Один орёт и ночами не спит, вторая истерит и чуть ли не падает в обморок от каждого “гу-гу”...
