Глава первая. Шоколад на снегу
Свирепый, уральский мороз хватал за щёки, слезил глаза, норовил забраться в рукава овчинного полушубка. Аля потрогала рукавицей с отделённым указательным пальцем заиндевевшую винтовку, висевшую на плече. Она представляла, как срывает её при появлении диверсанта, который почему-то, виделся ей похожим на карикатуру знаменитых Кукрыниксов.
Уже второй час она стояла на этом посту, а впереди ещё целая ночь. Они с подругой менялись каждые два часа, больше девчонки не выдерживали на морозе. Сегодня её бригада дежурила по графику. После того, как военизированная охрана в полном составе ушла на фронт, каждая бригада их завода выделяла людей на сторожевые посты. Аля обхватила руками плечи и задумалась: «никак не привыкнуть к этому холоду».
Два с половиной года назад они с мамой бежали от немцев из родного, тёплого Кишинёва. И вернуться, видимо, доведётся не скоро. А две недели назад получили похоронку на отца, с тех пор мама не встаёт.
Резко скрипнул снег под чьими-то шагами, Аля сорвала с плеч винтовку.
– Стой, кто идёт!
– Свои.
– Какие ещё свои?
Ответа не последовало, и Аля поставила палец на спусковой крючок.
– Стой, стрелять буду.
Она это крикнула для острастки потому, что никогда в жизни не стреляла в человека, и боялась, что и сейчас не сможет. Да и человека пока не было видно. Она напряглась, ожидая, когда силуэт выступит из темноты в круг света, чётко очерченный жестяным зонтиком, прикрывавшим висящую на столбе лампу. Вот человек появился, Аля слегка нажала на спусковой крючок, не решаясь надавить на него сильнее.
– Не стреляй, свой я. Не узнаёшь, что ли?
Она с облегчением, что не надо никого убивать, узнала парня из кузнечнопрессового, который крутился возле неё в последние дни.
– Чего тебе надо, что ты шляешься возле поста?
– Я не шляюсь, я к тебе пришёл.
Она всматривалась в совсем ещё детское лицо подошедшего парня, который не сводил с неё сверкающих глаз. Он держал в руке какой-то небольшой свёрток.
– Ещё секунда, и я бы в тебя выстрелила.
