От Я до А или коньяк, коты и сигареты читать онлайн

За окном ещё доносились последние усталые завывания ночной мартовской пурги, а со стороны востока сквозь затихающие порывы ветра уже взбиралось на голубеющее утреннее небо весеннее солнце, освещая своими робкими, но уже начинающими пригревать лучиками верхушки берёз и обещая ясный денёк. Внутри дома было достаточно тепло, чтобы ходить босыми ногами по деревянному полу, укрытому толстым бежевым ковром с высоким ворсом, однако он сидел в углу гостиной на старом потёртом кожаном диване, поджав под себя ноги и невидящим взором пялился в чёрный экран выключенного телевизора. Ему всегда нравилась эта поза. С поджатыми ногами было как-то уютнее, что ли. Шерстяные носки слегка покалывали его щиколотки, но эти покалывания сейчас были ему приятны. Во-первых, они заставляли его чувствовать, а во-вторых, грели, хоть в этом и не было особой необходимости. Но ему просто так хотелось, чтобы на его ногах были сейчас теплые и колючие носки. Его мысли были одновременно везде и нигде. Собрать их во что-то единое у него никак не получалось. В голове ещё шумел вчерашний коньяк и сигарета, что неизменно следовала за ним, но он старался об этом сейчас не думать.

Сквозь заключительные аккорды ветра, завершающего свою бесконечно длинную и заунывную мелодию, до его ушей сверху донесся лёгкий скрип половиц. «Проснулась», – пронеслось в его голове. Вскоре скрипнула верхняя ступенька старой деревянной лестницы. Она всегда скрипела, с самого их первого дня в этом доме. Со временем он к нему привык и даже любил этот скрип и уже не представлял этого дома без этого ежедневно повторяющегося звука. Он был как пожелание доброго дня с утра и доброй ночи вечером. Благодаря этому скрипу внутри ощущалась жизнь дома, а не бездушие бетона. К тому же в этом скрипе была какая-то индивидуальность. А вот ей, почему-то, не удавалось ходить мягко и бесшумно, как это делают кошки. И вовсе она не была полной или крупного телосложения, скорее наоборот: она была хрупкая и миниатюрная. Возможно, всё дело было в самой лестнице, но этого он точно не знал. После скрипа верхней ступеньки, послышались уже менее громкие, но всё же тяжёлые шаги и в следующий момент между лестничными пролётами возникла она. Он никогда не мог понять, как внешняя грациозность и лёгкость уживалась с этими тяжёлыми и твёрдыми шагами. Возможно, это была какая-то её особенность, обсуждать которую с ней он точно не собирался и никогда не решался. Это могло её оскорбить, поэтому он предпочитал на это не обращать внимания.