Темно, холодно, страшно… Но это не важно. Главное – голос… Родной, любимый, но звучащий с укором: «Ты мне обещала!» Смотрю по сторонам и, наконец, вижу маму такой, какой она была до болезни: красивой и ухоженной.
Бегу к ней, хочу обнять, но она останавливает меня рукой и голосом:
– Не подходи!
Встаю напротив и пытаюсь понять почему.
– Пожалуйста! Найди своего отца!
Вздрагиваю, открываю глаза и хмурюсь… Опять мне приснился этот сон… Я не суеверная, но сейчас мне реально кажется, что пока не выполню обещание, данное умирающей матери, он не перестанет сниться.
Вздыхаю.
Сначала я отложила неприятную миссию до похорон, потом решила, что до сорока дней я не должна ничего предпринимать, а когда они прошли, убедила себя, что сейчас не могу этим заниматься: все-таки выпускной класс, экзамены, и выставила новый срок – окончание школы.
Вот только получив на руки аттестат, я продолжаю каждый день откладывать обещанные матери поиски отца.
Перед глазами так реалистично всплывает тот болезненный эпизод из прошлого, и я, как тогда, словно по-настоящему держу в руках тонкие, холодные пальцы и изо всех сил кусаю губу, чтобы одной болью перекрыть другую и не плакать. Я не имею на это права.
Голос мамы слабый, еле уловимый, и я практически не дышу.
– Пообещай мне, – шепчет она.
Киваю, как китайский болванчик, готовая для нее сию минуту совершить любое безумство и достать хоть луну с неба.
– Пообещай, – повторяет она, желая услышать мои слова.
– Конечно, мамочка, я сделаю все, что ты скажешь! – спохватываюсь и тараторю, стараясь не выдавать отчаяние, что ношу под кожей, как минимум последний месяц.
– В серванте… В самом нижнем ящике, – произносит она и замолкает.
Понимаю, ей тяжело дается каждое слово, и я не тороплю. Я вообще хочу остановить это жестокое время. Я не готова терять единственного родного человека.
– … лежит письмо твоего отца.
Замираю.
Разговоры про отца в нашем доме всегда резко пресекались. Мама жестко заявляла: «он не знает о твоем существовании, и тебе не нужно о нем знать». А я, как любой любознательный ребенок, очень хотела хотя бы иметь представление о человеке, причастном к моему появлению на свет. Вот только, когда упрямо выдавала свое «почему?», получала в ответ: «У него есть свои дети».
