Петр не
отказывал себе в развлечениях. Любил веселые компании с ночными загулами на
пару дней под видом рабочей командировки и, возвращаясь из очередной попойки, с
каждым разом становился раздражительнее. Рестораны и бильярдные, кальянные и
тотализатор – это его стихия. На его запросы уходила большая часть заработанных
средств и вместо совместного красивого будущего у его жены маячила перспектива
остаться в долгах. Женщины в его жизни тоже присутствовали. Погреться и
развлечься за чужой счет находилось немало охотниц. В один из дней, придя с
работы раньше обычного, Есения и застала очередную потаскуху в их квартире.
- Мама, а мы сегодня будем шить платье для
Клары? – спросила четырехлетняя дочь Есению, перебирая ножками по ступеням
лестничного пролета.
- Если у меня хватит сил, детка, то я очень
постараюсь тебе помочь с одеждой для куклы.
Не успев переступить порог квартиры, хозяйка
ощутила неприятное волнение, как будто пришла не домой, а вторглась на чужую
территорию. Со стороны спальни доносились звуки, откровенно говорящие за себя:
на ее кровати кто-то трахался. Есения, испугавшись, что это увидит дочь, быстро
смекнула и, развернув девочку, вывела ее на лестничную площадку. Позвонила в
дверь к соседке.
- Мама, мы
что в гости к тете Лиде идем? – наивно заулыбался ребенок, радуясь смене
траектории движения.
- Да, зайка,
она нас на чай приглашала, - Есения, приклеив улыбку, едва сдерживала обиду и
горечь.
Лида
выручала иногда, помогая посидеть с девочкой. На удачу соседка и подруга в
одном лице оказалась дома.
- Лида, прошу
тебя, пусть Верочка посидит у тебя, мне нужно одно дело срочно решить.
Женщина по
лицу поняла, что муженек соседки выбросил новый фортель.
- Оставляй,
конечно. Может поддержка нужна? – обеспокоенно вглядывалась в глаза Есении.
- Надеюсь,
что нет, - грустно улыбнулась. - Вера, веди себя хорошо, я тебя скоро заберу.
Спасибо тебе, Лида, - и вернулась в свою квартиру.
Сняла пальто и скинула сапоги. Сохраняя
выдержку и непробиваемую маску на лице, двинулась по направлению звуков,
которые надо сказать к ее приходу стихли. Подойдя к дверному проему,
задержалась, собираясь с духом перед предстоящей картиной: голая деваха, едва
прикрытая простынями, сидела у изголовья и курила сигарету, выпуская струю дыма
в пространство, пепельница примостилась с боку, а муж лежал в ногах и довольно улыбался
в лицо чужой женщине, так будто сама царица снизошла до смертного. Несколько
секунд держался кадр и вдруг театр кукол заиграл: девка, вскрикнула, заметив
постороннего, и злобно проговорила Петру:
